с меня.
На бархане возникли две смутные тени. Неверный свет факела на мгновение выдернул из темноты огненно-рыжие волосы одного из пришельцев. Я проверил «следилку». Точно, они, родимые!
– Не трогайте, это свои… – устало сказал я, снова заваливаясь на теплый песок. Все, меня не беспокоить!
…Узкие языки костра взмывали к небесам, изредка выплевывая вверх сноп искр. Маленькие внучки огня рвались вверх, чтобы через мгновение погаснуть и смениться новыми, такими же яркими и непоседливыми искорками. По телу разливалась усталость. Мясо этого жуткого червяка оказалось настоящим деликатесом! Нежное, сочное, оно прямо-таки таяло во рту. Жаль, что с собой не возьмешь. Как рассказали мне мои новые знакомые, есть его надо только сразу, парное. Потом отвратительней продукта не найдешь, хоть все Светлые земли обойди.
Вообще, как я понял, мы встретились с потомками неизвестно как уцелевших жителей небольшого графства, расположенного на этих землях до Пришествия. В их племени издавна считалось почетным уничтожение кроста – того самого червячка, с которым нам пришлось столкнуться. В племени же их соперников этот монстр считался священным. Но при этом гадиной быть не переставал… Тьфу ты, мысли какие-то странные. В общем, нашла коса на камень.
Я, сладко потянувшись, огляделся по сторонам. Рядом, стараясь не выпускать меня из поля зрения, пристроился рыжик. Он долго обижался, что его не позвали на «праздник жизни». И все возмущался: мол, тебя только оставь – непременно куда-нибудь ввяжешься. Ага, у светлых научился. Говорят же, с ними поведешься – ничему хорошему не научат. Эльфийка, кстати, мне ничего не сказала. Просто покачала головой и отошла к Ташу. О, между прочим, о длинноухих.
– Аэлин, – позвал я ее, – а как вы меня нашли?
– Я же Страж, – пожала плечам эльфийка, – и своего собрата чувствую даже на расстоянии.
– И мою боль тоже? – удивился я.
– Нет, не так подробно, – пожала плечами она, – но что с тобой произошло что-то… не то, я поняла сразу. – Испытующий взгляд поверх костра.
– Угу… – пробурчал я.
Думать не хотелось совершенно, а также разбирать намеки. Откинувшись на спину и заложив руки за голову, я уставился на низко проплывающую в облаках луну. Эх, если бы еще денек никуда не двигаться. Усталость накатила штормовой волной, накрыла с головой и схлынула, оставив меня на песке. Вокруг повисла настороженная тишина. Перебарывая дрему, подняло голову любопытство и заставило приоткрыть один глаз. Сидевший рядом Шамит таращился на меня как на привидение.
– Что? – недружелюбно спросил я.
– Н-нет, ничего, – мотнул головой рыжик.
– Тогда чего уставился? – Вообще-то я добрый и вежливый, если не сильно уставший…
– Рад тебя видеть, Ди, – очень серьезно кивнул в ответ оборотень.
Не понял, а раньше что, он меня в упор не замечал?
Когда я приподнялся на локтях, чтобы соответствующе ответить на замечание Шема, мне на глаза упала челка. Черная. Ох, неужели?! Вскочив на ноги, взмахом руки создал теневое зеркало и с удивлением уставился на себя. Такого родного и изученного до последней черточки в зеркалах Кардмора. Ура! Кажись, это снова я! Конечно, видно плохо, но то, что, например, волосы черные, а не бледно-желтые, заметно.
Это как у меня получилось?! Дед?
Слава богам-покровителям (Мих, только крякни что-то против – уши оборву!), проблем не возникло. Мне их на сегодня хватит выше пиков Хребта! Приблизившись, пустынники буквально рухнули на колени и уткнулись лбами в песок.
Ой, мама, это чего такое? Вроде бы тут Властелинов не чтят, как у нас в империи…
– Прости, Шарки,[8] мы не узнали тебя, – начала девушка. Говорила она с легким придыханием, отчего в ее речи появлялся странный акцент. – Мы готовы принять наказание. Не гневайся на мой народ, луноликий.
– Простите, но вы меня с кем-то путаете, – попытался увильнуть я от нежданной ответственности. Вот только в ответ на меня глянули так, что пришлось поспешно согласиться. – Не гневаюсь я, вставайте. Что вам нужно?
– Позволь еще раз выразить тебе наше почтение, луноликий, но наш разговор не для чужих ушей… – тихо проговорил пожилой пустынник.
Тяжко вздохнув, пришлось плестись за ним. Девушка, по всей видимости тоже не последний человек в племени, последовала за нами.
– Что вам угодно? – Никогда не думал, что этикет может стать настоящим спасением. Все чинно, благородно, с уважением…
– Дозволь обратиться к тебе с нижайшей просьбой, огненнорукий! Тот ребенок… Может он остаться в племени? Клянусь своей кровью и именем своего рода, что ему не причинят ни малейшего вреда! Священный сын великого Ренка будет почитаем соответственно своему положению. Эти злобные прислужники Чуждого больше не смогут сместить истинных богов! – В глазах пустынника полыхнул фанатичный огонь. – И не беспокойся! Сила, защищающая нас от ударов вьющейся вокруг Смерти, прикроет и это великое дитя. Ни один волос не упадет с его головы!
Ой, это он о чем? Какие Ренки, какие Чуждые, какие, шшен т'ханнат, огненные руки?! Единственное, что я понял, так это то, что под «вьющейся смертью» пустынник подразумевал песок. Интересно, а как они
