– Жаль, что ты не сдох. – Полицейский залпом выпил содержимое рюмки и подчеркнуто аккуратно поставил ее на стойку. – Поверь мне на слово, так было бы лучше для всех.
– Ну, как раз за этим-то дело не станет.
– Если не станет, то какого хрена ждет твой дружок? Пусть отправит всех нас к … матери.
– Спроси у него сам. – Я никак не мог справиться с душившим меня смехом. – Тебе он точно расскажет.
– Хорошо. – Солти повернулся к мистеру по имени Лучший клиент. – Так чего ты все-таки ждешь, … урод?
По моему мнению, такая постановка вопроса была не слишком удачной. А если принять во внимание, что оскорбление напрямую относилось к человеку с гранатой, то становилось ясно – ничем хорошим это не кончится. Любой другой на его месте наверняка бы обиделся. Но охотник оказался выше глупой ребяческой суеты с оскорблениями и выяснением отношений. Он пришел сюда не для этого. Холодные голубые глаза неотрывно смотрели на меня, как будто пытаясь что-то объяснить.
– ЧЕГО – ТЫ – ЖДЕШЬ? – Солти еще не кричал, но, судя по лицу, покрывшемуся красными пятнами, был очень близок к тому, чтобы сорваться.
Однако Большой босс не обращал внимания на гнев детектива, как будто того не существовало. Мое хихиканье наконец переросло в неестественный лающий смех со всхлипываниями, напоминающими рыдания.
– ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ ИЛИ НЕТ?!
Нервное напряжение достигло высшей точки. В таком состоянии полицейский уже не контролировал себя.
– Я К ТЕБЕ ОБРАЩАЮСЬ!
Почему-то именно сейчас я вдруг вспомнил, где видел Большого босса, и понял, отчего у всех охотников голубые глаза.
В пять лет воспринимаешь жизнь намного ярче и отчетливее, чем в более старшем возрасте. Ощущения настолько острые и сильные, что каждая незначительная мелочь кажется событием чуть ли не мирового масштаба. По части восприятия детей можно сравнить с наркоманами, только последние пичкают себя всякой дрянью, ненадолго погружаясь в мир грез, а дети живут в волшебной стране до тех пор, пока не вырастут.
Мать, как обычно, разговаривала по телефону на кухне, а отец вышел на улицу за сигаретами. Меня уложили в кровать, но спать не хотелось. Не знаю, что заставило маленького мальчика встать с кровати и пойти в гостиную, но точно помню: у меня была железная отмазка на случай встречи с родителями – туалет.
Монотонное бормотание телевизора можно не принимать всерьез только до тех пор, пока не смотришь на экран. Я проходил мимо – и чисто машинально бросил взгляд направо. Это была очень большая ошибка, но в юном возрасте принято ошибаться…
Можно просто ударить ножом. Случайно – в пьяной драке, или преднамеренно – в темной подворотне. Если постараться, найдется оправдание даже предательскому нападению со спины. Но когда человек с каким-то демоническим остервенением кромсает давно уже мертвое тело обыкновенным кухонным ножом…
Никакого объяснения этому безумию быть не может.
И пускай звезды расположились не лучшим образом, матери позвонила лучшая подруга, у отца кончились сигареты, мне не хотелось спать, а дешевый триллер мог заинтересовать избалованного зрителя только сценами чрезмерного насилия. Но даже все это, вместе взятое, не может служить оправданием того, что сознание пятилетнего ребенка раздавило УЖАСОМ, у которого были пронзительно голубые глаза…
– Последнее слово – СТРАХ, – повторил человек, выглядевший в точности как актер с окровавленным ножом из дешевого триллера.
Смех колом застрял в горле, и я резко замолчал.
– Страх, – как заклинание прошептал я. – Дело в нем.
– ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ДОЛБАНЫЙ ГОВНЮК?!
Может быть, у Солти не выдержали нервы или он потерял контроль над ситуацией. Но какие бы причины ни толкнули полицейского на опрометчивый шаг – важен итог. Детектив сделал шаг навстречу смерти.
«Все правильно. – Главный охотник не произнес этого вслух, но я прочитал ответ в его глазах. – Дело в нем».
Поборов приступ дикого ужаса, я хотел спросить о самом главном – о том, без чего отдельные кусочки мозаики не могли сложиться в единое целое, но не успел. Я уверен: прояви Солти немного выдержки – и в конечном итоге мы бы договорились.
Однако полицейский неверно оценил ситуацию, и потому киборг, находившийся в пяти метрах за спиной мнимого алкоголика, был вынужден действовать.
Он хорошо стрелял, этот кусок говна, напичканный имплантатами и микросхемами. Уж в чем-чем, а в скорости рефлексов киборгам не было равных.
Первая пуля раздробила плечевой сустав охотника, вторая разнесла голову, а третья и четвертая ударили в спину. Существовал минимальный шанс, что искалеченную руку «заклинит» и человек не сможет разжать пальцы. Чисто теоретически мертвое тело могло упасть на гранату. Или…
А впрочем, много чего могло произойти в любой другой ситуации, но только не здесь и не сейчас. Во время решающих битв нет места для счастливых случайностей. Когда лицом к лицу сталкиваешься с могущественным противником, бессмысленно надеяться на легкую победу.
Обмякшее тело ударилось о стол, после чего завалилось набок и упало. Граната выскользнула из руки
