– Попробуем, – сдержанно отозвался Кореньков. – Давайте, Федор Матвеич.
Федор Матвеевич отомкнул будку, Палыч спрыгнул наземь и размял затекшие ноги.
Эта улица и тогда была немноголюдной, и сейчас оставалась такой же. Вообще она производила впечатление грустное, но светлое. Таким нам всегда кажется наше прошлое.
Палыч огляделся с некоторым подозрением, но вокруг все было спокойно. Тогда он решительным шагом направился на то самое место.
Память его не подвела. Да это, конечно, и не память была, а нечто иное, гораздо большее. Он и сам это знал, правда, высказать не мог.
Когда ступил туда, почувствовал, как колыхнуло мир вокруг. Точно как тогда! Только послабее.
Он и сам вздрогнул: и радостно, и жутковато. Работаем! Но что из этого выйдет – неведомо.
– Игорь! – окликнул он. – Глянь-ка карту, как эта линия должна идти? Учти, что я стою на этой самой точке.
– А что вы испытываете? – немедленно спросил Огарков.
Палыч, казалось, затруднился с ответом. Во всяком случае, он помолчал, как-то беспокойно покрутился на месте и только после этого сказал:
– Что-то явно есть... Но по сравнению с тогдашним...
И расставил руки и покачал головой – ясно, мол, что не тот компот.
Игорь тем временем сверился с картой.
– Палыч, – сказал он, выйдя из фургона, – смотри: вот так, наискось через улицу, и вон .к тому дому... примерно по второму ряду окон.
– Может, туда и подъедем? – предложил Федор Матвеевич.
– А здесь как же? – Огарков нахмурился. – Надо все до конца прояснить.
– Да вроде как уже все ясно. – Игорь это понял сразу.
А Кореньков для убедительности даже попрыгал на месте. Зазвякала мелочь в карманах.
– Вот, – сказал он, – видите?.. Пока вот так. Но не совсем пусто, я чувствую. Предлагаю следующее: пройдусь по этой самой линии, к окнам. А вы подъезжайте, вон там разворот, видите? Так развернетесь, и к дому. Давайте!
И быстро зашагал наискось через проезжую часть, по указанному азимуту.
– Ну дает! – воскликнул Федор Матвеевич, спешно заводя двигатель. – А вдруг через стену пройдет?!
– Типун вам на язык, Федор Матвеевич! – Огарков сказал это так искренне и с сердцем, что рассмешил Игоря. Смеясь, он вымолвил:
– Или пропадет!.. Представляете: идет, идет... хлоп! – и нету.
Но Палыч не пропал и сквозь стену не прошел. Пока его сподвижники ехали, разворачивались и снова ехали, он дошагал до стены дома, остановился у того самого ряда окон, задрал голову и посмотрел в небо. Затем похлопал ладонью по шероховатой оштукатуренной стене.
– Ну что? – крикнул ему издалека Лев Евгеньевич.
– То же самое.
– Может, вокруг дома обойти? – предложил Игорь. – Это уже будет ближе к третьему ряду...
Но и там результат был таким же, то есть практически нулевым. Палыч внимательно прислушивался к себе, после чего заявил, что здесь даже и не колышет, как там, на точке.
Игорь внимательно сориентировался по карте и показал линию: она уходила сквозь детскую площадку, в какие-то бедовые заросли, к строениям неизвестного назначения. Палыч прошелся и по этой тропке. Скрылся в зарослях. Лев Евгеньевич, не утерпев, кинулся следом. Вдвоем они довольно долго бродили там, потом явились, и вид у обоих был мрачный.
– Пусто, – сообщил Огарков. – Все, что можно, прошли, но... – И развел руками.
– А что там вообще есть? – поинтересовался Игорь.
– Да собственно, интересного мало. Кусты, заросли, загажено, разумеется, изрядно. А здание это – бойлерная или котельная... В таком вот роде.
– Давайте подумаем. – Игорь присел на подножку фургона. – Покурим...
Закурили. Стали обсуждать.
– Но все-таки там, на точке, явственно проступило? – допытывался Лев Евгеньевич.
– Да-да, – кивал Палыч, нервно затягиваясь, – явственней некуда, ошибки быть не может. Но вот потом, когда я шел по линии... нет, ничего.
Огарков глубокомысленно приподнял брови.
– М-да... – вымолвил он и огляделся. – И тем не менее ошибки быть не может... Я согласен, мы на верном пути. Вы знаете, если бы порасспрашивать тех жиль-iiob, что в этих квартирах живут, в тех, которые как раз на линии...
– M-м? – заинтересовался Игорь, лицо его прояснилось.
– Вот-вот! Я полагаю, что если бы нам удалось провести полноценное расследование, то вскрылись бы интереснейшие вещи.
– Какие же?
– Нуг точно я сказать не могу, но могу поспорить, что здесь, именно в этих квартирах, повышенный процент разводов – допустим, допустим, конечно! Или, скажем, процент самоубийств. А может, и наоборот – здесь одни вундеркинды рождаются или красавицы... в таком вот аспекте.
Лев Евгеньевич повернулся и показал на бойлерную.
– А возможно, и там есть своя необычная статистика, и там из года в год происходят некие таинственные вещи...
– Но мы этого не узнаем, – закончил за него Игорь.
– Нет, отчего же? Все возможно. Если бы мне пройтись по квартирам... Я их раскручу, будьте уверены!
– Времени нет.
Но Лев Евгеньевич, похоже, загорелся.
– Это пустяки! Хотя, конечно, несколько часов...
– Нет-нет, – решительно отмел Кореньков, – именно этих часов у нас нет.
Лев Евгеньевич с сожалением посмотрел на окна дома. Видно было, что он душит в себе профессионала.
– Ладно, – наконец сказал он и выдохнул. – Другие предложения и вопросы?
– Другое предложение такое, – заговорил Игорь. – Выборочно проехаться по нескольким точкам линии. Раз в крайней точке что-то есть, значит, должно быть и в других. Давайте четыре-пять точек... Где-то наверняка сработает. Там и начнем шерстить.
