— Летучие мыши видят также и в темноте, разве нет?
Кара несчастно вздохнула.
— Я предполагаю, так.
Она вернулась к предмету обсуждения.
— Но я нужна Лорду Ралу, чтобы видеть опасности вокруг него, которые он не видит.
Длинным тонким пальцем Эди постучала по лбу Кары.
— Ты видеть этим, да? Видеть опасности за него? — Эди выгнула бровь. — Видеть опасности, которые одними лишь глазами не увидеть? Иногда не наличие глаз позволяет мне видеть больше.
Кара нахмурилась.
— Это всё может быть хорошо и прекрасно, но, тем не менее, как ты намереваешься пройти сквозь армию Ордена? Ты же, конечно, не думаешь о попытке идти через лагерь.
— Это, быть точно, то, что я должна сделать.
Эди подняла палец к потолку.
— Сегодня быть облачно. Сегодня вечером быть тёмная ночь. Из-за толстых облаков, когда солнце только начать садиться, а луна ещё не взойти, это быть чёрным, как смоль. Такой ночью, те, что с глазами, не смогут видеть, но я видеть в темноте способом, которым они не мочь. Я буду в состоянии идти среди них, и они не будут видеть меня. Если я держаться подальше от тех, кто не спать и наблюдать, то я быть не больше, чем тень среди теней. Никто не уделит мне никакое сознание.
— У них есть костры, — указала Бердина.
— Огонь ослепить их глаза к тому, что находиться в темноте. Когда быть огонь, люди видеть, что есть на свету, но не видеть что есть в темноте.
— А что, если некоторые из тех солдат случайно увидят или услышат тебя, или что-нибудь в этом роде? — спросила Кара. — Что тогда?
Эди слегка улыбнулась, наклоняясь к Морд-Сит.
— Ты не хотеть бы встретить колдунью в темноте, дитя.
Кара выглядела достаточно взволнованной ответом, чтобы возразить.
— Я не знаю, Эди, — сказала Верна. — Я действительно хотела бы, чтобы ты была здесь, в безопасности.
— Позволь ей уйти, — сказала Кара.
Когда каждый удивлённо на неё посмотрел, она продолжила.
— Что, если она права? Что, если Лорд Рал действительно появится в Замке Волшебника? Он должен будет знать всё, что случилось. Он должен будет знать, что ему не следует входить в Главную Башню, иначе он может убиться в ловушках, которые повсюду расставил Зедд. Что, если Лорд Рал нуждается в её помощи? Если она думает, что может понадобиться ему, тогда она должна быть там для него. Я бы, например, не хотела, чтобы кто-нибудь мешал мне помогать ему.
— Кроме того, — сказала Бердина, печально переглянувшись со старой колдуньей, — В этом месте вовсе не безопасно. Она, вероятно, будет там в большей безопасности, чем любой из нас здесь. Когда войска, наконец, войдут во дворец, здесь совсем не будет безопасно. Это будет одним долгим кровавым кошмаром.
Эди улыбнулась, потянувшись к Бердине и коснувшись её щеки.
— Добрые духи наблюдать за тобой, дитя, и всеми вами здесь.
Верне очень хотелось поверить в это.
Она задалась вопросом, что бы она сделала на месте Аббатисы Сестёр Света, фактически ею не являясь.
Глава 32
Заканчивая последние штрихи их воинственной красной окраски, Ричард пытался не позволить людям заметить, насколько болезненны были его раны в действительности. Он не хотел, чтобы что-то отвлекло их от предстоящей работы.
Его лодыжка пульсировала, левое плечо было воспалённым, а те удары, которые достались ему по голове, по-прежнему отдавались болью в мышцах шеи. После краткой, но разъярённой борьбы ему не удалось хорошенько выспаться. И всё же, насколько он мог судить, все кости были целы.
Он мысленно отстранился от боли и усталости. Он не должен обращать внимания на ушибы или усталость. Он должен выполнить задачу. И главное, успешно завершить её. Если он потерпит неудачу, то чтобы выспаться, у него будет не меньше и не больше на то времени — вся вечность.
— Сегодня наш шанс устроить триумф, — заключил Джонрок.
Ричард, ухватив подбородок Джонрока, отвёл его голову немного в сторону, чтобы на него попадало побольше проникающего тусклого света. Он не проронил ни слова.
Он наклонился в сторону и макнул палец в ведро с красной краской и пририсовал ещё один символ силы над другим уже нарисованным, чтобы подстраховаться. Ему было жаль, что он не знает символа «здравого смысла», тогда бы он смог раскрасить им всю голову Джонрока.
— Разве ты не разделяешь этого, Рубен? — настаивал Джонрок. — Наша возможность восторжествовать будет сегодня?
Все остальные превратились в слух, ожидая ответа Ричарда.
— Ты прекрасно знаешь, Джонрок. Выкинь эти мысли из головы.
Ричард прервался с раскраской Джонрока и обвёл красным, от свежей краски, пальцем вокруг во всех глаз, обращённых к нему.
— Вы все прекрасно знаете, — по крайней мере — должны. Забудьте думать о славе. Те игроки команды императора сейчас не в раздумьях о славе — они думают, как убить вас. Вы понимаете это? Они хотят убить вас! Сегодня тот день, когда нам предстоит бороться, чтобы остаться в живых. Именно этого торжества я желаю: жизни! И этого торжества желаю каждому из вас. Я хочу, чтобы вы жили.
Джонрок скривил лицо выражая недоверие.
— Но Рубен, после того, как те игроки попробовали постучать тебе по голове вчера вечером, ты должен стремиться сравнять счёт.
Все мужчины были в курсе нападения. Джонрок всё рассказал им об этом — о том, как их ключевой совершенно один отбился от пятерых громил.
Ричард не стал встревать во время пересчёта, но не дал продолжить рассказ, где речь пошла о том, скольких он перекалечил. Он требовал, чтобы они побеспокоились о своих шеях, а не дивились тому, что он не отдал концы.
— Да, я хочу победить, — утвердил Ричард, — Но не для славы, или сведения счётов. Я — пленник. Меня доставили сюда, чтобы играть. Если мы выиграем, я останусь в живых — вот и всё. Вот и всё, что важно: выжить. Игроки Джа-Ла — что пленники, что солдаты во все времена гибли во время игры — в этом смысле мы равны. Единственная стоящая часть торжества побед в этих играх касается выживания.
Некоторые из пленников понимающе кивнули.
— Неужели тебя лишь слегка беспокоит вопрос поражения команды императора? — спросил Брюс, его левофланговый нападающий. — Побить команду императора может оказаться совсем не правильной вещью. В конце концов, они представляют мощь Имперского Ордена, а заодно и императора. Их поражение может быть воспринято, как гордыня и высокомерие, более того — как кощунство.
Все глаза устремились на Ричарда.
Ричард встретил пристальный взгляд мужчины.
— Я думаю, что в учении Ордена все равны.
Брюс на минуту отвёл взгляд. Наконец, улыбка озарила его лицо.
— Очко на твой счёт, Рубена. Они — такие же люди, как и мы. Полагаю, нам следует победить, тогда.
— Я тоже так полагаю, — заключил Ричард.
После этого, чему их тоже научил Ричард, все, как один, дружно утвердительно УХ-нули гортанным
