Глава 53
При мерцающем свете факела, сосредоточившись и полностью погрузившись в работу, Ричард пальцем выводил следующий элемент на магическом песке. Сначала проговорив для уверенности слова про себя, он, наконец, взглянул на тёмные окна, потом начал шептать заклинания вслух на верхне- д`харианском.
Через передние окна, дальним уголком подсознания, он видел лунный свет. Лишь днём раньше, Джегань поставил ему условие до восхода новой луны сдать Дворец. Лунный свет день за днём будет убывать, пока они окончательно не погрузятся в полный мрак.
Ричард выслушал Верну, генерала Мейфферта и твёрдое мнение Кары, что они не собираются капитулировать. Верна считала, что, отдав дворец, они покажут тем самым, что преступные убеждения Джеганя верны, именно поэтому она предлагала бороться до последней капли крови; Генерал Мейфферт считал, что это не более, чем уловка Джеганя, и было бы глупо верить, что Джегань сдержит слово, а потому они никогда не сдадутся; Кара считала, что им всё равно суждено умереть, поэтому она предлагала забрать с собой как можно больше людей Джеганя, прежде чем расстаться с жизнью. Натан и Никки всего лишь выслушивали аргументы, так и не решив, что лучше — сдаться или сразиться.
Ричард обратил внимание, что все их идеи связаны с тем, как лучше расстаться со своей жизнью, а не на то, как выжить. Все они думали о проблеме, а не о её решении. Ричард знал, что есть лишь один единственный способ — добыть шкатулки Одена, но все остальные даже не хотели об этом слышать.
Мгновение за мгновением сквозь пальцы утекало драгоценное время. И Ричард понимал, что больше нет времени ждать. Он чувствовал сокрушительный груз ответственности, которую он должен был возложить на свои плечи. Именно тогда Ричард осознал, что времени действительно больше нет, готов он или нет, но пора приступать.
Он сохранял бесстрастность, произнося заклинания одно за другим, так же, как и бесстрастно выводил формы заклинаний. Его эмоции лишь исходили от переживаний за Кэлен, о людях, которые ему были дороги, и альтернативы, что он предоставит им.
Ричард должен был постоянно напоминать себе о том, что нельзя напрасно тратить время, позволяя себе думать о чём-либо лишнем, но вместо этого он должен, как можно выгоднее его использовать.
Сейчас у него не было в распоряжении ни шкатулок Одена, ни «Книги Сочтённых Теней», но, тем не менее, он знал из книг, которые они изучили с Никки, особенно «Книгу Жизни», которая давала знания, как правильно задействовать шкатулки Одена, что этот ритуал — необходимая составляющая для уничтожения заклинания Огненной Цепи. Противостояние этому заклятью было главной причиной, из-за чего были созданы эти шкатулки. Если Ричарду представится шанс воспользоваться ими, то он должен быть во всеоружии. Это была одна из тех вещей, в которых у него не было никакого выбора. Всё было просто — либо он сделает это, либо он никогда не откроет шкатулки.
Чем раньше он предпримет попытку, тем раньше они будут знать, сработает ли это. Либо он выживет, либо умрёт. Если он не уцелеет, то в этом случае у Никки, Натана и Верны будет больше времени для продумывания иного способа отвратить неотвратимое.
У императора было множество вариантов, у Ричарда — нет.
У Джеганя, открывшего шкатулки через Сестру Улицию, не было необходимости связывать себя с подземным миром. Сестра Улиция была Сестрой Тьмы. Она уже имела связь с подземным миром, необходимую, для использования магии Одена. Ричард же должен был создать свою собственную связь и найти способ достигнуть того, что было необходимо, чтобы заставить магию Одена уничтожить действие Огненной Цепи.
Заклинания, как говорила ему Никки, так же, как и формы заклинаний, были причиной и следствием. Ричард был надлежащим человеком, наделённым необходимой силой, чтобы изображать нужные заклинания и зачитывать вслух требуемый текст. Его дар дополнял то, что требовалось элементам заклятья, пока он выводил их на магическом песке. Причина и следствие — Никки уверяла его. Отстраниться от ощущений. Он считал, что Никки права. Они все полагались на её убеждения.
Натан, также надеялся на её правоту. Но больше всего Пророка беспокоила великая пустота и насколько близко они к ней подобрались.
Ричард помнил, как Уоррен всегда именовал шкатулки Одена «вратами». В то время, когда Ричард был во Дворце Пророков, Уоррен говорил, что если неправильно открыть шкатулки, то может нарушиться завеса, и Владетель подземного мира сможет пробраться в мир живых через открывшиеся врата. Поскольку шкатулки были пропуском для Владетеля в мир живых и помогали ему преодолеть завесу, то они были и одновременно вратами в мир мёртвых.
Но они могли быть и вратами для Великой пустоты, которую предрекал Натан.
С того самого момента, как Ричард начал заклинать, наступила важнейшая составляющая часть Одена, как такового. Ричард осознавал, что попытка путешествия в подземный мир может вполне увенчаться его собственной великой пустотой.
Ричард снова и снова вспоминал о том долгом разговоре с Натаном. Если Ричард всё сделает правильно этой ночью, то Натан ещё раз оказывался перед необходимостью занять место Лорда Рала. Они не могли позволить себе оставлять людей без Лорда Рала даже в течение короткого промежутка времени, если Ричард пропадёт. Он сказал пророку, что, если что-нибудь пойдёт не так, как надо, то Натан должен действовать по своему усмотрению.
И вот сейчас Ричард, будучи абсолютно нагим, сгладил рукой следующий участок, создавая поле, предрешающее основную идею. Он начал чертить сложные пентаграммы, исходящие из центра самой большой из них. Каждый из этих элементов по отдельности являли собой те или иные символы, которые он рисовал бесчисленные часы, практикуясь, на обычной бумаге. Никки следила за ним через плечо, когда он рисовал эти символы, направляя его каждое движение. Но теперь она не могла ему помочь. Ричард должен был сделать всё сам, без посторонней помощи. Он был тем, кого назвали игроком. Это должна была быть его собственная работа, затронутая исключительно его даром.
Факелы, чьё пламя плавно колыхалось в неподвижном воздухе, проливали свет на песок, отбрасывая искрящееся призматическое свечение. Те крошечные искорки переливчатого света были прекрасны. Они заставили его погрузиться в свой собственный мир. В некотором смысле, он действительно исчезал из этого мира.
Поскольку Ричард начал рисовать заключительные элементы, он максимально сконцентрировался на рисунке. Он сосредоточился исключительно на создании каждого составного элемента во время их прорисовки, внедряя их в общий смысл формы заклинания не просто абстрактно, но и материально. Когда Ричард изображал эти символы на себе и на игроках своей команды, он обнаружил, что вид тех элементов имел много общего с использованием его меча. Словно это были движения с мечом, ритмом, ходом действий.
Как только он разделался с этим, в довершение всего, теперь предстоял вызов вещей, собственно, из самого подземного мира, каждое заклинание из которых содержало элементы танца со смертью. Это как раз были те, что относились к точным элементам наносимым в определённое время, и должны были быть выполнены безупречно. По большей части, рисование заклинаний было воплощением танца со смертью.
Именно тем образом, которым он сражался с мечом в руках, чтобы остаться в живых, неся смерть тем, с кем он боролся, заклинания приближали его к грани между жизнью и смертью. Когда он боролся с мечом, он знал, что любая ошибка приведёт его к быстрой гибели. Движения, которые он делал с мечом, не только должны были быть правильными, но и их нужно было сделать точно в определённое время и должным образом. Выполнение изображения формы заклинания ничем не отличалось по сути. Каждое движение должно было быть выполнено исключительно точно. Любая ошибка привела бы к мгновенной смерти.
В то же время, это было некое возбуждающее событие. Он тренировался долгими часами. Он знал формы. Он наносил их на себя и на свою команду. Теперь он отдался движениям прорисовки форм, удар, сечение и укол — всё как бы в движении с постоянным неизбежным стремлением к появлению смерти, но избегая самой аннигиляции. Он забрался на самый краешек жизни, самую последнюю грань
