сдерживать свою магию, чтоб выпустить её. Остальное время они должны жёстко контролировать свой дар.
— Я знаю. Слышала об этом, — ответила Никки. — Но, как это касается их любви?
— Исповедницы всегда выбирают себе пару из тех, кто им безразличен. Потому что, если они предадутся любви с любимым человеком, они неосознанно потеряют контроль над своей магией. А выпущенная магия сотрёт личность их любимого. У него даже не будет шансов. Он перестанет быть тем, кем был до того. Он будет обречён, а его личность полностью разрушена. Он станет просто пустой оболочкой, которая будет слепо предана Исповеднице, как верный пёс. Он будет принадлежать ей без остатка и всецело. Он будет любить её и будет предан лишь ей одной. Но эта любовь будет совершенно бесполезна, бессмысленна и пуста. Поэтому Исповедницы всегда касаются своим даром тех, кто им безразличен, к кому они не испытывают никаких тёплых чувств. Они выбирают такого мужа, который может зачать хорошую, крепкую девочку и будет хорошим отцом. Но никогда не выбирают себе в мужья того, кого на самом деле любят всем сердцем. Все мужчины боятся незамужних Исповедниц, когда те ищут себе избранника. Они боятся, что их выбор падёт именно на них. Они боятся утратить своё сознание, свою личность от прикосновения Исповедницы.
— Но ведь явно есть способ избежать этого, — произнесла Никки, — Ричарду ведь удалось его найти!
Зедд вновь посмотрел Никки в глаза:
— Да есть лишь один способ преодолеть это. Я не могу сказать тебе, что это за способ. Не мог я сказать этого и Ричарду. Я даже не мог сказать ему, что этот способ вообще существует.
— Почему? — спросила Никки.
— Потому, что преждевременное знание заразило бы его и её магию. И когда она непреднамеренно коснулась бы его своей магией, она бы стёрла его личность. Он не должен был знать, что есть способ воспрепятствовать ей или что этот способ вообще есть в природе. Ведь иначе он бы не сработал.
Никки подошла к нему босиком по ковру и глянула на него сверху вниз:
— Ты заранее знал этот способ, до того, как Ричард и Кэлен поженились? Ты знал, что если Ричард узнает его от тебя заранее, то у него ничего не выйдет?
— Да, знал. Но я не решился сказать ему, что есть способ, который позволит ему быть рядом с той, кого он любит. Если б он узнал ранее этот способ, если бы даже узнал о его существовании, это знание разрушило бы его шансы на успех, на то, что он сработает.
— Как ты узнал о нём?
Зедд опустил руку на колено:
— Такая же ситуация уже имела место с первой Исповедницей, Магдой Сиррус и её любимым, который тоже очень её любил, волшебником Мэрритом. Они полюбили друг друга и поженились. С тех пор Ричард стал первым, кому удалось разгадать решение этой загадки.
Так как Магда Сиррус была первой Исповедницей, никто не знал, как решить эту проблему. Поэтому Мэррит не знал способа обойти действие её магии и преждевременное знание не могло заразить его.
Он смог разрешить парадокс любви к Исповеднице так, что её сила не разрушила его сознания, не зная заранее, как это сделать.
Никки отбросила прядь светлых волос, обдумывая услышанное.
— Тогда утверждение о том, что предшествующее знание может заразить магию — правда. — Она посмотрела на Зедда. — Однако волшебники, сотворившие магию Одена, до того никогда на сталкивались со случаями заражения магии предшествующими знаниями. Для них это была лишь теория.
Зедд пожал плечами:
— Возможно, это означает, что Исповедницы были созданы после того, как была создана магия Одена. Волшебник первого ранга Мэррит доказал верность этой концепции, поэтому скорее всего это случилось, когда магия Одена уже была создана.
Никки кивнула в знак согласия:
— Должно быть так и было.
Она неопределённо взмахнула рукой, меняя тему беседы:
— Кара говорила о неприятностях. Кажется о неприятностях, касающихся Замка Волшебника.
Зедд окончательно отбросил одолевавшие его мысли и поднялся. Морщины на его лице ещё больше углубились.
— Да у нас серьёзные неприятности.
— Что за неприятности? — переспросила Никки.
Зедд направился к двери:
— Пойдём, покажу тебе…
Глава 14
Зедд повёл Никки и Кару в ту часть Башни, которая, как было известно Никки, представляла собой своего рода лабиринт, проходы которого плотно охранялись щитами. Стеклянные сферы в металлических скобах загорались по приближении к ним и снова погружались во тьму, стоило их миновать.
Никки Башня казалась огромным тихим и мрачным местом. Башня была не просто невероятно обширной — скорее невероятно сложной — и Никки даже не могла представить, что так обеспокоило Зедда.
Пока они не ушли далеко, из читального зала, вышли и присоединись к безмолвной процессии Рикка, Том — крупный светловолосый д`харианец из элитной гвардии Лорда Рала — и Фридрих, старый позолотчик.
Никки подумалось, что они все ждали здесь, пока она очнётся от своего противостояния ведьме Сикс. Тот факт, что, возможно, Зедд попросил их остаться и дождаться её пробуждения, только ещё больше взволновал её.
— Выглядишь куда лучше, чем вчера ночью, — произнесла Рикка, когда они проходили через уютную комнату, увешанную сотнями картин самых разнообразных размеров. Картины, каждая в золочёной раме, покрывали каждый дюйм стены.
— Спасибо. Со мной уже всё в порядке.
Никки заметила, что все картины на стенах были портретами, хотя и сильно различались по стилю. На некоторых из них были изображены люди в церемониальном облачении, восседавшие в официальных позах, на других же — праздно стоящие посреди великолепных садов, увлечённые беседой у величественных колонн или отдыхающие на скамьях во дворе.
Она обратила внимание, что на фоне многих портретов видна Башня или часть её. В какой-то мере поразительной и печальной казалась мысль обо всех этих людях, которые когда-то жили в Башне, о том, что когда-то в этом месте бурлила жизнь. Тем более пустынным казалось оно сейчас.
Рикка оглядела Никки с ног до головы.
— Кажется, ночная рубашка была розовой.
— Ненавижу розовый, — ответила Никки.
Рикка, казалось, была разочарована.
— Правда? Когда мы с Карой надели её на тебя, мне подумалось, что в ней ты ещё красивее.
Сначала удивлённая тем, что это высказывание исходило от Морд-Сит, Никки вдруг осознала весь феномен розовой ночной рубашки. Это была женщина, искавшая собственный выход из тёмной пустыни безумия.
Она пыталась отбросить эмоциональные оковы, сковывавшие её с самого детства. Вся её жизнь, весь её мир были полны уродства и насилия. Розовая ночная рубашка являла собой нечто невинное и милое — нечто, совершенно несвойственное таким, как Морд-Сит.
Радуясь такой простой вещи на Никки, она пробовала радоваться чему-то привлекательному и безвредному. Это чем-то напоминало маленькую девочку, наряжающую куклу в красивое платье. Это была взвешенная эстетическая оценка и более того — это была практика желания.
