Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

двигаться вперед.

К тому времени, как они вышли из леса и двинулись по болоту в сторону утесов, охраняющих подходы к долине, внизу уже царила ночная тьма. Небо над вершинами гор еще было глубокого синего цвета, но последний дневной свет не мог проникнуть через кроны деревьев, и на болоте, казалось, настала ночь. Глубокие тени здесь были совсем не такими, как в долине. Болотные тени скрывали ощутимую, но обычную угрозу, тогда как тени вокруг жилища Шоты таившие не столь очевидные опасности, как подозревал Ричард, могли оказаться более пагубными.

Звуки болотной жизни: все эти свисты, шорохи, щелчки, щебетания, отдаленные крики едва воспринимались сознанием Ричарда. Он был глубоко погружен в свой собственный мир, полный отчаяния и целенаправленности, спутанных в гигантский болезненный и противоречивый узел.

Когда Шота начала говорить ему о Гончей Крови, преследующей его, он уже знал от Никки о Звере, созданном по воле Джеганя. Путешествие к Шоте не стоило тех мелких подробностей, что он узнал об этом Звере. В конечном счете, она рассказала слишком мало вещей, действительно имеющих для него значение. Тех, ради которых стоило пускаться в такой тяжелый путь. Тех, за которые он заплатил цену, осознавать которую начинал только сейчас. Его пальцы постоянно искали рукоять меча, но лишь снова и снова убеждались, что знакомого верного оружия на привычном месте не было.

Он пытался не думать об этом, но больше ни о чем не мог думать. Он чувствовал, что получил помощь, чувствовал, что полученная информация очень важна, но в то же время его не покидало ощущение полного провала.

Ему хватало внимания, чтобы не наступить на черно-желтую змею, свернувшуюся среди корней, или избежать прикосновения похожих на тени пауков, притаившихся под широкими листьями. Он огибал встречные кусты, когда замечал в них что-нибудь, способное нести угрозу. Но, погруженный в свои мысли, делал он это бессознательно.

С привычной скоростью шагая по темнеющей тропинке, Ричард снова и снова восстанавливал в памяти каждое слово Шоты. Вновь и вновь рассматривал сокровища, за которые заплатил такую ужасную цену. Кара мерно шагала следом, отмахиваясь от туч насекомых, кружащих у ее лица. Время от времени над тропинкой мелькал силуэт летучей мыши, охотящейся на насекомых, вспугнутых ими.

Пробираясь через спутанные растения, Ричард раздвинул заросли виноградных лоз и уже занес ногу над спутанными корнями, напоминающими клубок разъяренных змей. Еще в первое посещение он узнал, как легко нога может угодить в такую ловушку, но был полностью поглощен мыслями об Огненной Цепи, о том, что это значит и где это искать. Он почти вступил в темную воду, невидимую во мраке, и только рука Кары, больно схватив, в последний момент остановила его. Оглядевшись, он отыскал их собственные следы, ведущие в долину, по которым они теперь двигались в обратном направлении.

Он мучительно старался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь слова Огненная Цепь, но все его попытки были столь же успешны, сколь ярким был свет вокруг него. Эти слова было достаточно необычными, чтобы он запомнил, если бы когда-нибудь ему доводилось встречать их прежде. Он очень хотел бы, чтоб Шота объяснила их значение, но знал, что она говорила правду, когда рассказывала о своих видениях, приходящих к ней не имея ни начала, ни конца, ни объяснения.

В то же время он страшился того, что могут значить слова Шоты «то, что ты ищешь, давно похоронено».

Это предупреждение вызывало боль в груди. Он боялся, что это может означать смерть Кэлен, которая давно мертва и похоронена.

С того самого утра, когда он проснулся и не нашел ее рядом, он чувствовал себя потерянным. Без Кэлен весь остальной мир, не имел для него никакого смысла.

Он не мог позволить себе верить в ее смерть. Вместо этого он вызывал в памяти ее прекрасные зеленые глаза, в которых светился незаурядный ум; ее особенную улыбку, предназначенную только ему одному; всю ее, такую живую и реальную.

Но слова Шоты снова и снова возникали в ее памяти. И он должен понять их. Если хочет отыскать Кэлен.

Последнее предупреждение «остерегаться гадюки с четырьмя головами», на первый взгляд вовсе не имело к нему отношения. Но чем больше он об этом думал, тем больше начинал осознавать, что необходимо обдумать эти слова как можно тщательнее. Ему все больше казалось очевидным, что эта четырехглавая гадюка — чем бы она ни была — так или иначе, ответственна за исчезновение Кэлен.

Он старался понять, правдива ли его догадка, либо это только домыслы, вызванные зловещим звучанием предупреждения. Он не мог позволить себе ошибиться в выборе направления поисков и даром потерять ценное время. Он боялся, что уже слишком много потратил его впустую.

— Куда мы идем? — Спросила Кара, возвращая его к действительности из лабиринта мыслей.

Он вдруг осознал, что это были ее первые слова с тех пор, как они расстались с Шотой.

— Нам нужно забрать лошадей.

— Вы собираетесь идти через перевал прямо ночью?

Ричард кивнул.

— Да, нужно попытаться. Если буря утихла, от луны будет достаточно света.

Когда он впервые попал в эти места, Шота захватила Кэлен и увела к себе в долину. Ричард преследовал их тоже ночью. Это было нелегко, но зато теперь он знал, что это возможно. Он чувствовал себя сильно утомленным трудной дорогой, и знал, что Кара должна была устать точно так же, как и он. Однако он не собирался останавливаться, пока хватит сил переставлять ноги.

Крепко сжатые челюсти Кары ясно говорили, что она не в восторге от идеи двигаться через перевал в темноте, но заговорила она о другом.

— А когда мы заберем лошадей? Что потом?

— Попробуем лучше понять то, что я узнал.

Туман медленно укрывал скрюченные деревья, вьющиеся лозы, неподвижную воду. Он словно подбирался ближе, чтобы подслушать их разговор. В полном безветрии мох тяжело свисал с изогнутых ветвей. В черной тухлой воде плескались невидимые твари.

Ричарду совсем не хотелось обсуждать предстоящую им долгую и трудную дорогу, и прежде чем Кара успела что-нибудь сказать, он спросил:

— Тебе доводилось когда-нибудь слышать слова Огненная Цепь?

Кара вздохнула.

— Никогда.

— А нет у тебя предположений, что оно может значить?

Она тряхнула головой.

— А что насчет убежища предков в Долине Небытия? Это ничего тебе не говорит?

Кара помедлила с ответом.

— Долина Небытия… Звучит знакомо. Возможно, я уже когда-то слышала такое название.

Ее слова обнадежили Ричарда.

— Ты не могла бы вспомнить об этом побольше?

— Боюсь, что нет. — Она потянулась и, проходя мимо, рассеянно отщипнула виноградный лист в форме сердечка. — Думаю, я могла слышать что-то похожее в детстве. Я очень стараюсь, но не могу вспомнить, слышала ли я именно это название, или просто что-то похожее. И «долина» и «небытие» достаточно обыденные слова, возможно, поэтому они кажутся знакомыми.

Ричард разочарованно вздохнул. Он тоже мучился вопросом, то ли слова кажутся знакомыми, то ли он тоже где-то уже встречал их в этом сочетании.

— А что насчет гадюки с четырьмя головами? — спросил он.

Кара снова тряхнула головой, шагнула в сторону, огибая разросшиеся ветви дерева, и вернулась на тропинку. Маленькая зеленая змейка обвилась вокруг ветки над их головами и наблюдала, как они проходят мимо, ощупывая воздух гибким язычком.

— Это мне ничего не говорит. — Сказала она, играя листком, зажатым в руке. — Я никогда не слышала о таком звере, или чем бы оно там ни было. Может, четырехглавые гадюки живут в месте, которое называется Долина Небытия.