плит были убраны, поврежденное место покрыли неприглядным известняком и жизнь Дворца Пророков пошла дальше своим чередом. Обычно отношение к мальчишкам и их шалостям во Дворце было снисходительным. Отчасти это происходило из сочувствия к молодым людям, которые попадали туда против своего желания.
Верну всегда раздражало, что виновники повреждения так и не были найдены, потому что подобное отношение потворствовало плохому поведению воспитанников. Было похоже, что лишь ей одной — кроме, возможно, Ричарда, когда он попал туда — не доставляет удовольствия видеть испорченную красоту. Ричард считал, что мальчишки обязаны были взять на себя ответственность за свои действия. Даже учитывая, что его держали там против его желания, он не любил и никогда не допускал подобных бессмысленных разрушений.
Уоррен воспринимал окружающее точно так же, как Ричард. Возможно, это была одна из причин, почему они стали большими друзьями. Уоррен всегда был серьезным и заботился об окружающих. После ухода Ричарда из Дворца, Уоррен напомнил Верне, что в качестве новой аббатисы она не должна больше жаловаться на состояние пола или поведение воспитанников; он подтолкнул ее действовать в соответствии со своими убеждениями, поскольку теперь она — главная и может устанавливать свои правила. А еще может заняться ремонтом пола.
Когда она вплотную занялась этим вопросом, оказалось, что среди тех, кто самонадеянно называли себя мастерами, фактически очень немногие в самом деле являлись ими. Различие между теми, кто говорит и теми, кто действительно знает свою работу, было видно с первого взгляда. Работа первых превращается в кошмар, работа последних — приносит радость окружающим.
Она вспоминала, как гордилась Уорреном, который был тогда рядом и всячески старался помочь. Как же ей его недостает.
Верна внимательно смотрела вокруг на великолепие Дворца, на сложную каменную резьбу. Но даже эта красота вокруг не в состоянии была взволновать ее. После смерти Уоррена ей все казалось бледным, неинтересным, незначительным. Сама жизнь после смерти Уоррена казалась просто тягостной обязанностью.
Повсюду во Дворце встречались патрули гвардейцев. Эти солдаты, вероятно, никогда даже не задумывались, какое количество человеческого воображения, мастерства и сил потребовалось для создания такого места, как Народный Дворец. Они всегда были его частью, частью того, что наполняло его жизнью, точно так же, как тысячи солдат до них в течение многих сотен лет шли по этим залам, охраняя их.
Верна заметила, что некоторые из гвардейцев двигались парами, в то время как другие патрулировали большими отрядами. Мускулистые молодые мужчины были одеты в великолепную униформу с защитными кожаными пластинами на плечах и груди и все были вооружены по меньшей мере мечами. Многие из гвардейцев держали в руках пики с блестящими металлическими наконечниками. Верна заметила особых гвардейцев, на которых были черные перчатки. Эти солдаты были вооружены арбалетами, закинутыми за плечо. На их поясах висели связки арбалетных болтов с черно-красным оперением. Глаза гвардейцев всегда были внимательными, наблюдая за всем и всеми.
— Кажется я помню, как Ричард упоминал что-то о посвящении, — сказала Верна. — Но я не думала, что они все еще совершают его, когда во дворце нет Лорда Рала. Особенно теперь, когда Лордом Ралом стал Ричард.
Верна вовсе не хотела, чтобы ее слова прозвучали так снисходительно, хотя поняла, как это звучит лишь после того, как произнесла их. Просто Ричард был… ну… Ричард.
Бердина искоса глянула на Верну.
— Он же Лорд Рал. Наша преданность ему не становится меньше от того, что он далеко. Посвящение во дворце проводится всегда, здесь Лорд Рал или нет. И независимо от того, как к нему относишься ты, он — настоящий Лорд Рал. У нас никогда не было Лорда Рала, которого мы уважали бы так, как уважаем его. И это делает обряд Посвящения более значительным, чем когда-либо раньше.
Верна молчала, но бросала на Бердину весьма красноречивые взгляды, свойственные аббатиссе Сестер Света. Хотя она все понимала, но она была Сестрой Света, посвятившей себя исполнению воли Создателя. Много лет проведя во Дворце Пророков под действием заклинания, замедляющего старение, она видела, что правители приходят и уходят. Сестры Света никогда не склоняли голову ни перед одним из них.
Но тут ей пришлось напомнить себе, что Дворца Пророков больше не существует, а многие Сестры — рабыни Имперского Ордена.
Бердина подняла руку, указывая вокруг себя.
— Лорд Рал делает возможным все это. Он дает нам родину. Он — магия против магии. Под его правлением мы в безопасности. Когда-то в прошлом наши правители воспринимали Посвящение как демонстрацию рабства, хотя происхождение этого обряда на самом деле не что иное, как акт уважения.
Раздражение Верны вот-вот готово было вырваться наружу. Бердина говорила не о каком-то мифическом вожде, не о каком-то мудром старом короле; речь шла о Ричарде. Лесном проводнике Ричарде.
Следом за вспышкой негодования пришел стыд за такие недобрые мысли.
Ричард всегда боролся за то, что считал правильным. Он всегда был готов рисковать жизнью за свои благородные убеждения.
Он был тем, о ком говорило пророчество.
Он был назван Искателем.
Он был Лордом Ралом,
А еще Ричард был их последней надеждой.
— Хорошо. Но если он не поспешит присоединиться к нам, чтобы повести армию Д`Хары в последнюю битву, не останется никого, чтобы хранить ему верность.
Бердина отвела укоризненный взгляд и решительно двинулась по коридору, поворачивающему налево — туда, откуда доносился звук колокола.
— Мы — сталь против стали. Лорд Рал — магия против магии. Если он не вместе с армией, то лишь потому, что должен защищать нас всех от темных магических сил.
— Простодушная ерунда, — бормотала Верна, стараясь не отставать от Морд-Сит.
— Куда ты? — окликнула она Бердину.
— К Посвящению. Никто во Дворце не пропускает Посвящения.
— Бердина, — зарычала Верна, хватая Бердину за руку, — для этого у нас нет времени.
— Это — Посвящение. Оно — часть наших обязанностей перед Лордом Ралом. Для тебя будет благоразумнее пойти к Посвящению, и возможно тогда ты успокоишься.
Верна застыла посреди огромного зала, ошеломленно наблюдая, как Морд-Сит гордо двинулась прочь. Она ясно помнила то время, когда узы с Ричардом были разорваны. Это было недолго, но когда Ричард покинул мир живых, защитные узы Лорда Рала потеряли свою силу.
В то краткое время, когда узы перестали действовать, Джегань пробрался в сны Верны, чтобы завладеть ее разумом. Уоррена он тоже захватил. Чувствовать, что Сноходец контролирует ее сознание, было ужасно, но сознавать, что Уоррен так же беспомощен перед ним было еще хуже. Джегань контролировал все их мысли и поступки. Они больше не имели собственной воли, подчиняясь только желаниям сноходца. Воспоминание о жгучей боли, которую Джегань причинял Уоррену — и ей — неожиданно обожгло слезами глаза Верны.
Быстрым движением она с силой вытерла слезы и поспешила вслед за Бердиной. У них было много важных дел, но стараясь выбраться в одиночку из обширного лабиринта Народного Дворца она только зря потеряет время. Морд-Сит нужна ей, чтобы показать дорогу. Если бы Верна могла контролировать свой дар, она могла бы легко найти правильный путь, но тут, во дворце, ее Хань был практически бесполезным. Она вынуждена была согласиться с Бердиной и только надеялась, что они не потеряют драгоценного времени слишком много.
Левый коридор проходил под внутренним мостиком с балюстрадой и перилами, вырезанными из
