от случайных повреждений прибор можно испортить, если задаться такой целью. Фейлан справился за минуту — оборвал все проводки, ведущие к передатчику, разворотил лезвием ножа автономный источник питания. И в конце концов заставил передатчик замолчать.
Фейлан вздохнул, отер пот со лба и снова повернулся к иллюминатору. Среди плавающих в космосе обломков по-прежнему сверкали лазеры — инопланетяне методично делали свое ужасное дело. Один из вражеских кораблей проводил зачистку в том секторе, где находилась капсула Фейлана. Фейлан надеялся, что хоть кто-нибудь из экипажа «Киншасы» тоже догадается, что происходит, и выведет из строя передатчик.
Но сейчас нужно было думать о другом. Чужой корабль шел прямо на его капсулу, и если враги решат заняться Фейланом всерьез, то им не обязательно ориентироваться на радиопередатчик — есть множество других способов отличить спаскапсулу от плавающего в космосе мусора. Нужно каким-то образом заставить капсулу двигаться. Желательно в направлении кораблей-наблюдателей, которые наверняка держались где- то неподалеку.
Фейлан смотрел на приближающийся корабль и перебирал в уме все, чем он располагал. Но он и так уже знал, что есть только одна возможность, один способ. Ему нужен толчок, движущая сила — а следовательно, придется выбросить что-то за борт капсулы.
На то, чтобы добраться до выпускного клапана кислородного баллона, расположенного в дальнем конце узкого отсека с оборудованием, ушло гораздо больше времени, чем Фейлан рассчитывал. И к тому времени, когда все было готово к эксперименту, вражеский корабль заполнил собой уже весь обзор в иллюминаторе. Мысленно скрестив пальцы, Фейлан открыл выпускной клапан.
В тесном пространстве капсулы шипение выходящего кислорода казалось чудовищно громким. Фейлан с ужасом подумал, что, наверное, так же громко шипит газ в газовых камерах смерти, из-за которых Содружество постоянно подает ноты протеста бхуртистским правительствам. Конечно, сравнение не совсем точное: после того как Фейлан стравит резервный запас кислорода в космос, его жизнь будет зависеть только от непрерывной работы углекислотно-кислородного конвертера. Причем конвертер в капсуле может выйти из строя — эти агрегаты, к сожалению, ломаются довольно часто, — и тогда Фейлану останется жить ровно столько, на сколько хватит кислорода в капсуле, — если, конечно, он не успеет за это время починить конвертер.
Но пока план себя оправдывал. Капсула Фейлана медленно, но верно продвигалась между обломками кораблей, постепенно уходя с курса корабля пришельцев. И двигалась она как раз в ту сторону, где должны были находиться дозорные корабли — если, конечно, они еще не ушли из системы звезды. Теперь нужно только выйти за пределы досягаемости радиолокаторов, которыми пользовались пришельцы…
Сосредоточившись на первом корабле врагов, Фейлан совсем не обращал внимания на остальные и не заметил, как к нему подошел другой корабль. А потом вокруг него засиял яркий голубой свет.
— Келлер! Ты еще там?
Лейтенант Дана Келлер с трудом отвела взгляд от далеких лазерных вспышек и включила свой лазерный коммуникатор.
— Я здесь, Беддини, — сказала она. — Ну, как ты думаешь, мы видели достаточно?
— С меня было достаточно еще пять минут назад, — с горечью сказал Беддини. — Эти поганые ублюдки…
— Нам пора убираться отсюда, — перебила его Келлер. Она тоже была в отчаянии после того, как у нее на глазах флот коммодора Дьями разбили вдребезги, но это все же не повод потакать Беддини с его пристрастием к крепким словечкам. — Или хочешь дождаться, пока они примутся за нас?
Она услышала шипение — это Беддини выдохнул прямо в микрофон.
— Да нет, пожалуй.
— Отлично. — Келлер вызвала на дисплей навигационную карту. Скорее всего, пришельцы не подозревают, что рядом находятся дозорные корабли — они оснащены самыми эффективными средствами маскировки. Но Келлер, только что увидевшая ужасающий разгром флота, не могла недооценивать опасность ситуации. — По инструкции мы должны разделиться. Я полечу на Доркас. А ты куда, на Массиф или на Калевалу?
— На Калевалу. Кто сбросит статическую бомбу, ты или я?
— Я, — решила Келлер и набрала команду на активацию и сброс мощной тахионной бомбы. — Твоя может тебе понадобиться, когда будешь уходить с Калевалы. Не включай двигатели, пока я не скажу.
— Хорошо.
Келлер почувствовала движение воздуха — это вернулась Горжински, второй пилот; все увиденное так потрясло ее, что пришлось сходить в нужник.
— Ты в порядке. Горжински? — спросила Келлер.
— Конечно. — Горжински, все еще бледная, явно смутилась. — Извините, лейтенант.
— Забудь. — Келлер глядела на измученное лицо молоденькой напарницы, пока та пробиралась в невесомости к креслу второго пилота. Молоденькая — это еще слабо сказано, черт возьми! Совсем девочка, только что окончила курсы пилотов. Это ее первое боевое дежурство… И вот как оно закончилось. — Мы возвращаемся. Готовь двигатели.
— Хорошо. — Горжински дрожа приступила к работе. — Что я пропустила?
— Ничего особенного, все то же самое, — ответила Келлер. — Они расстреливают выживших. Горжински застонала:
— Я не понимаю! Зачем они это делают?
— Не знаю, — буркнула Келлер. — Но они обязательно заплатят за это. Можешь мне поверить.
На пульте управления пискнул динамик, оповещая о готовности статической бомбы. Келлер нажала на кнопку сброса, и корабль содрогнулся, когда объемистый цилиндр с тахионной взрывчаткой ушел за борт.
— Беддини! Статическая бомба пошла. До взрыва девяносто секунд.
