живописные позы, напоминающие слегка уменьшенные горные массивы. Их броня была позеленевшей, шишковатой, местами сильно исцарапанной, и носила следы долгого, насыщенного Приключениями века. Они не были очень уж недовольны, но, признаться, были весьма ошарашены. - Что угодно от нас Белому волшебнику? - спросил наконец один, видимо, по молчаливому уговору признанный старшим.-Зачем ему власть сразу над полусотней наших братьев? И справится ли он с бременем этой власти? - Я пришел не заявлять право на власть, - отозвался Санди, взглядом напомнив Рэю его обещание молчать.-Я предлагаю сделку. В обмен на два месяца службы-вашу свободу. Ваши свистки. Драконы запереглядывались. - Зачем нам платить за то, что у нас уже есть? - продолжил старый софист.-Мы уже свободны, живем со своим народом, копим свои богатства. Отлучись мы, и кто-нибудь немедленно займет наши пещеры и завладеет нашими сокровищами. Волшебник, нам проще и выгоднее сейчас убить тебя и завладеть ключами свободы, чем поступать к тебе на службу и доверять твоему слову. - В отличие от твоих слов, моим доверять можно, - возразил Санди.-Ты видишь мой цвет. Насчет сокровищ и нор ты блефуешь. Твоей свободе всего четыре года, старый дракон. Твой свисток находился в Черном Замке среди прочих, а значит-ты пришелец и новичок на Драконьих Холмах. Нет у тебя здесь ни кладов, ни престижа, кроме как среди таких же, как ты сам, ни уважения диких сородичей. У тебя нет при себе твоего свистка, ключа твоей свободы, а значит любой, в чьих руках он окажется, обретет власть над тобой, и он уже не будет спрашивать, хочешь ли ты, чтобы тебя отпустили. Ты изгой среди диких. Получив же свободу, ты сможешь заняться устройством своего гнезда, накоплением своего клада. Беспрепятственно. Что такое шестьдесят дней по сравнению с долгой предыдущей жизнью в рабстве питомника и бессрочной свободой? Сто глаз разглядывали его с высокомерным, но снисходительным любопытством. Санди ощутил острую благодарность Сверчку за совет иметь дело со старыми драконами. Они много видели и не во всем полагались на право силы. Они умели ценить ум и словесную игру. Они уже пережили свою вспыльчивость, свойственную юному возрасту. И они уже познали века скуки. - Прошу также оценить мою добрую волю, - продолжил Санди.-Мне было бы безопаснее уйти со свистками в Тримальхиар, вызывать вас по одному и ставить перед фактом рабства. Я же пришел к вам. Если мои условия вас не устраивают, я верну свистки в Черный Замок, и пусть они достанутся тому, кто не будет столь щепетилен. Свистков там много, я попробую другие, возможно, что кому-то этот договор покажется более привлекательным. И тогда кто-то другой обретет свободу на вечные времена. - Ты не коснулся одного моего аргумента, - напомнил старый дракон.-Что, если ты не уйдешь с этого места? - Не коснулся потому, что он того не стоил, - сказал Санди, позволяя Силе двумя белыми крыльями раскинуться за своими плечами. - Ты недостаточно могуч. Тихий ропоток переговоров среди драконьей вольницы погас. - Недостаток Могущества, волшебник, мы могли бы компенсировать количеством, - задумчиво произнес дракон. - Попробуй, - предложил Санди, обращая взгляд в драконьи глаза, то есть делая то, что отчаянно не рекомендуют все волшебные сказки. Он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы пренебречь этим запретом. А кроме того, он заподозрил, что дракон опять скатился к блефу: драконы никогда в жизни не доверяли друг другу настолько, чтобы действовать сообща. Этому племени совершенно несвойственно поддерживать друг друга, и их естественные взаимные чувства-это неприязнь и подозрительность. Никто из них, видевших его Силу, добровольно не подставится под удар. Они не способны поддержать друг друга и спланировать маневр более чем для одной особи. Даже если они и навалятся на него всей кучей, ему удастся несколькими ударами проложить себе дорогу в их кишащей и без толку толкающейся массе. А там легкий и быстрый Сверчок, имея на спине сразу двух волшебников, запросто оторвется от преследователей. Один дракон опаснее стаи драконов. Но доводить до драки не хотелось: ведь тогда придется весь план перетряхивать заново. - Твоя компания больше говорит о твоем Могуществе, чем твои слова, заметил дракон.-Признаться, я еще не видел такой чудной пары. Почему бы и нет? Речь идет о строительстве Тримальхиара, верно? - Разумеется. - Тогда я лечу. Отсчет шестидесяти дней начнется с этой минуты? Санди кивнул. - Разбейтесь на пятерки, - приказал он.-И взлетайте по моему сигналу. Рэй, можешь говорить. Прошу тебя, рассчитай их по пять. Рэй отсчитывал пятерки, Санди давал отмашку, и бронированные тяжелые эскадрильи со свистом и гулом взмывали в небо. - Ничего не понимаю, мэтр, - крикнул мальчик, - хоть убей, их пятьдесят одна штука! - Так то ж Сверчок! Он не в счет. - Сам знаю! - страшно обиделся Рэй.-Эй, ты, кажется, брал только старые свистки? А это кто приблудился? Все пятьдесят законных драконов уже кружили в небе, а на земле с донельзя сконфуженным видом остался совсем небольшой дракончик, переливавшийся в своей еще неокрепшей броне из циркония всеми цветами спектра. - А что? - захныкал он.-И посмотреть уже нельзя? Вы все куда-то отправились, мне тоже интересно... - 'Заяц' увязался! - догадался Рэй.-Этого не звали, он сам пришел. Эй, ты, а у тебя есть свисток? - Есть, - гордо ответил малыш.-Я родилась свободной. Он у меня в ухе. Я с вами хочу, мне здесь скучно. Сверчок внимательно посмотрел на любопытную драконичку. - Возьмите малышку с собой, - попросил он.-Ей будет интересно, а вреда она не принесет, я прослежу. Мне кажется, драконам в юности полезно немного пообщаться с Белыми волшебниками. Это расширяет кругозор и формирует мировоззрение. - Как тебя зовут, крошка? - спросил Рэй, бесстрашно останавливаясь возле самой морды возвышавшейся над ним 'крошки'. - Радуга, - представилась драконичка с видом хитрым и одновременно простодушным. Санди она почему-то напомнила Солли. - Будешь моя, - решил Рэй и вскарабкался ей на шею. Санди не стал вмешиваться.
* * *
- Ох, какая! - Сверчок зажмурился.-Аж в глазах зарябило. Усыпи ее перед полетом, еще напугается. - Птеродактилям слова не давали, - огрызнулась Солли, о которой шла речь.-Не придумали еще ту нечисть, что способна нагнать на меня страху. Сверчок фыркнул и уткнулся мордой в задымившуюся от его жаркого смеха землю. - Береги девочку, волшебник, - сказала Осинка, стоя в разумном отдалении от огнедышащего дракона.-Это сущий клад для Волшебной Страны. Дриада выглядела поздоровее, чем в прошлый раз. Санди заподозрил, что Солли каким-то образом отдала ей часть энергии, и встревоженно посмотрел на дочь: она была еще слишком мала для подобных манипуляций и не умела контролировать себя. Но Солли выглядела ничуть не менее бодрой и агрессивной, чем обычно. Он благодарно распрощался с дриадой и вместе с дочерью забрался на Сверчка. Глаза Солли сверкали от предвкушения первого в жизни полета на драконе, и потом, когда они неслись высоко над землей, в самой гуще железного клина, устремленного на запад, к ожидающему их Белому городу, в ней происходила та необратимая перемена, после которой, собственно, волшебник и становится волшебником и теряет страх и комплексы, наслаждаясь головокружительным чувством власти. Было еще не известно, обладает ли Солли собственным Могуществом, но чувство Могущества, жажду его и упоение им она познала вполне.
ГЛАВА 16.
МАССА ПОВСЕДНЕВНЫХ МЕЛОЧЕЙ
Тримальхиар плавился от жары. Цветники и огороды разрастались, как в джунглях, горожане истово искали тень. Строительство не прекращалось, потому что Александр Клайгель спешил завершить высотные работы в два месяца. Все пенолитовые взбивалки были запущены на полную мощность, гномы под предводительством Рууда денно и нощно отливали блоки, весь световой день над городом висели драконы, поднимавшие стройматериалы на головокружительную высоту, и стропальщики, принимавшие грузы, казались с земли хрупкими, эфемерными и до безумия бесстрашными. Тримальхиар взметнулся ввысь. Его башни, соединенные арочными мостиками, его резные минареты, его каменное кружево радостно тревожили сердца. Пенолит, вобравший в себя энергию источников города и близкое к волшебству мастерство гномов, испускал, должно быть, какое-то излучение добра, внушавшее горожанам чувство душевного подъема. В Тримальхиаре люди меньше ссорились и чаще улыбались. И было заметно, как похорошели измученные до того женщины, как окрепли и выросли дети, какая уверенность и даже лихость появились в движениях и речах мужчин. Тримальхиар не солгал. А к своему волшебнику горожане прониклись благоговейной любовью. По слухам, он сказал: 'Раз нужны драконы-будут драконы'. Санди не правил своим городом. Ему некогда было вникать в административные и правовые дела, да и особенно не хотелось. Для этого был создан городской магистрат, разместившийся в Ратуше, решавший насущные вопросы и ведавший городской казной. Сам Александр Клайгель предпочел почетную должность Мастера- Строителя Тримальхиара, и, разумеется, никто не забыл, что он-принц Белого трона. Ему положено было заниматься разными волшебными делами, и народ быстро понял, что докучать повседневными хлопотами ему не стоит. Сейчас, конечно, все строительство со всеми его драконами и белым пенолитом висело на нем, но когда-а теперь уже скоро-Тримальхиар прихорошится, он мечтал погрузиться в книги из замковой библиотеки, чтобы самому научиться делать волшебные механизмы вроде машины Перехода, разобраться в
