Команда бесстрашных бойцов

Станция метро «Беляево» в прежние времена выжжена была до такой степени, что превратилась в настоящую пещеру со сталактитами из плавленого бетона и сталагмитами из плавленых металлических конструкций. Поэтому гоблины расположили пост в высоком сером здании очередного старинного института, отстоявшего на сотню метров от выхода метро в сторону Конькова. Права Катя: институтов тут, как грибов-мутантов после теплого дождя… Здание, лишившееся когда-то верхнего этажа и крыши, отремонтировали, придав сходство со средневековым замком — такие Даня видел в детстве на картинках. Катя как-то сказала: «Нет ничего нелепее подобного гибрида…»

Пост отгородился от ничейной земли десятиметровой бетонной стеной с наблюдательными вышками, турельными пулеметами, скорострельными пушками и магическими узорами, крепко испохабившими простое естество бетона.

Даня подвел Катю прямо к стене. Благодаря вещицам, в разное время отвоеванным у гоблинов, приобретенным у Подземного Круга и полученным от Гвоздя, дуэт диверсантов не засекла ни магическая система обороны, ни хитрая военная оптика, ни датчики движения, ни даже сам дежурный гоблинский маг…

— Катя, отсюда до участка прорыва сто девяносто метров по прямой. Мы должны будем пробежать эти метры со скоростью пули.

— Нужно, так пробежим…

— Ныряй-ка во-он в ту ложбинку. Быстренько. Сейчас будет большой бум-м-м-м…

Только они укрылись в ложбине, как издалека донеслась пулеметная трескотня, бухнула пушка, еще раз и еще. «Коньково? — забеспокоился, было, Даня. — Нет, никогда Немо раньше времени в драку не лез, нет… Тогда Хряк, дурья башка, чурбан, мать твою, демаскировался за полминуты до начала операции… Теплый Стан, хрен с ним, еще, может, все получится».

Катя лежала рядышком, не раскрывая рта. Ей было очень любопытно, чего ради у генерала так кривится лицо, но время вопросов закончилось, и она безмолвно ждала команды «подъем».

Тут земля дрогнула, а со стены посыпалась бетонная крошка. Через несколько секунд до них долетел громовой раскат мощного взрыва.

— Начали, — машинально отметил Даня, глядя на часы, встроенные в токер. — Отсчет: сто двадцать секунд.

— Есть щит, Даня! Я чувствую его.

— Значит, не обманул умелец войны…

Предрассветная темень окрасилась масляно-желтыми отблесками далекой вспышки. Вскоре новые взрывы — менее сильные — зазвучали справа и слева, ночь наполнилась дробным стуком далеких перестрелок.

Даня завозился с пультом управления ракетной установки, наводя ее на участок в стене, предназначенный для прорыва.

— Жаль, что у нас всего два заряда…

Еще с минуту они, не шевелясь, пролежали в ложбине. Потом генерал объявил:

— Готовность пятнадцать секунд.

Катя заворочалась, поправляя снаряжение.

— Десять секунд… Пять.

Он втопил клавишу на пульте и прижался к земле, ожидая взрыва. Но ничего не произошло.

— Долбаная самоделка! Стух, что ли, заряд?!

Еще одно нажатие клавиши. Секунда… другая… все тихо…

Рвануло так, что обоих диверсантов подняло с земли и вновь грянуло об нее. Вместо двухсот метров им оставалось добежать не более ста пятидесяти: стена на протяжении доброй стометровки превратилась в груду камня и металла с изрядной воронкой по центру.

— Чуток переборщили… Подъем, Катя!

И они понеслись, как сумасшедшие. Ни одна огневая точка не работала. Катя и генерал влетели в образовавшийся проем. Глотая пыль, они принялись карабкаться наверх, а потом спрыгнули с кучи обломков на территорию поста. Всюду суетились Верные защитники и гоблины. С полдюжины мертвецов было разбросано вокруг места взрыва.

Даня забеспокоился: не порвало ли дежурного мага взрывом? Тогда вся операция к едреням! Но нет, на асфальте валялись гоблины-солдаты: без малого трехметровые тупые громилы, очень быстро двигающиеся в бою и очень смирно лежащие сейчас… Старые знакомые. Больше половины лица у них занимает глухой костяной щит. Дюжина маленьких птичьих глазок пристроилась к кости с обеих сторон. Ниже щита — два маленьких круглых отверстия, заменяющих нос, и рот совершенно не человеческого разреза, — чуть ли не до ушей. Обе челюсти усажены треугольными зубами в два ряда. Гоблины — не живое и не мертвое, что-то вроде глины, которую заставили ходить, говорить и драться. Некоторые их типы даже не могут самостоятельно размножаться: у них просто нет самок! Они, скорее, не рождаются, а изготавливаются… Гоблины-солдаты среди всех гоблинских разновидностей имеют самую простую «конструкцию», поэтому убить их исключительно сложно. Но пудовый осколок бетонной стены, отыскавший голову, навсегда успокоит кого угодно.

— Он почуял нас, — говорит Катя, — сейчас начнутся неприятности.

Диверсанты проскользнули между ремонтниками, столпившимися у бреши: «шапки-невидимки» действовали на славу. Но в следующую секунду взвыла сирена, сообщающая гарнизону поста: «Проникновение чужаков!»

— И впрямь почуял, гадина.

Верные защитники, охранявшие вход в институт-замок, попытались запереть две броне-двери. Но тут прямо из воздуха вылетели гранаты, и секунду спустя караулка у входа в здание превратилась в хаос железа и крови.

— Где он, Катя?

— На третьем этаже.

Они бросились к лестнице. Пустота в метре от их лиц неожиданно принялась искрить, заклубился пар. Даня услышал в токере голос Гвидона:

— Мне трудно его удержать! Помоги, Катя, если можешь!

И Катя стала двигаться медленнее. На ходу она делала пассы и… забавно пританцовывала. Впрочем, генералу было не до смеха. Из токера донесся стон, потом еще один.

— Ты жив, Гвидон?

— Быстрее…

Они вылетели на третий этаж. Искры и пар передвинулись ближе к лицам диверсантов, Катя и Даня теперь едва могли различить, что перед ними.

В коридоре стояли три гоблина-солдата с секирами и «огненными молотами». Даня вознамерился проскочить в апартаменты мага между ними. Конечно, звук шагов выдаст их с Катей, но, во-первых, гоблины не сразу засекут атакующих, и, во-вторых, при такой форе их самих можно перещелкать, как голубей…

Но вышло иначе.

Миг — и три «огненных молота» послали пламенные подарочки в грудь генералу. Если бы это произошло года четыре назад, от Дани остался бы лишь обгорелый кусок мяса. Но четыре года — очень долгий срок. Генерал научился реагировать на малейшее движение противника. Он распластался на полу. За его спиной полыхнул паркет, разлетелась оплавленная батарея, запылала дверь…

Гоблины явно видели его. Даня не знал, почему так получилось, но исходить следовало из того, что он теперь на прицеле у трех образин, и образины, дай им хоть малейший шанс, немедленно поджарят его. Отстреливаться генерал не успевал, только прыгать и перекатываться, уходя от огня.

Даг! — рявкнул «гронинген» в руках у Кати. — Даг!

Эту страшную вещь специально разработали какие-то сумасшедшие голландцы, крепко недовольные тем, что гоблины затопили половину их игрушечной страны, а вторую половину выжгли. Тяжелый карабин калибра 12,7 мм с подствольным гранатометом предназначался специально для ближнего боя с гоблинами, а потому в народе получил ласковое прозвище «гоблинобой».

У одного из солдат разлетелась голова — от «гронингена» никакой костяной щит не поможет. Второму