– Старых уже не видать? – усмехнулся Иван. – Затерлись, наверное.
– Вот как? – воодушевился дознаватель, выпуская к потолку клуб сизого дыма. – Поподробнее, пожалуйста, о следах крови в квартире. И о старых пятнах, в частности!
– Горги, – пояснил Иван. – Кусаются, твари. Редко когда целым ухожу. Вот вам и пятна на циновке, вот вам окровавленная одежда и раны на руках. Этой ночью порвали меня малость. Вопрос разрешите?
– Пожалуйста.
– Это ведь не простой инцидент? Вы что-то подозреваете?
Диогенус поджал губы, свел брови к переносице. В темных, очень глубоко посаженных глазах, что-то мрачно сверкнуло.
– Сегодня утром в госпиталь, которому покровительствует храм Цапель, с тяжелыми травмами попал некий гражданин. Я, может быть, и не обратил на этот случай особого внимания, если бы…
Иван вопросительно поднял брови.
– …если бы этим гражданином не оказался опять имяхранитель. Некто Октит Гай Урсус. Вы знали его?
Иван поджал губы. Это перестает быть смешным. Исподлобья взглянул на комиссара и неожиданно для себя самого спросил:
– А кто сломал вам нос, дражайший Диогенус?
– Первый раз или второй?
– Оба раза.
– Мой нос лишил девственности пьяный делец на базаре. Как и положено в таких случаях, я пустил кровь, просто ручей крови. Отправился тогда брать подлеца за контрабанду. И взял. Второй раз отличился кто-то из заговорщиков семь лет назад. Вы, должно быть, помните ту заварушку с великим принцем Платоном Ромасом? Так вот, сам не ожидал, что окажусь в гуще событий. У Ромаса обнаружилась целая шайка сообщников. Кто-то из них в суматохе угостил меня сапогом в лицо. Я удовлетворил ваше любопытство?
– Вполне.
– Удовлетворите и вы мое. Октит Гай Урсус. Вам знаком этот человек?
– Да. Не самый последний профессионал. Звезд с неба не хватает, семи пядей во лбу никогда не был и не будет. Но там, где иной берет умом, этот брал интуицией и силой. Жуткий человечище. Просто жуткий.
– Согласен, – усмехнулся Диогенус. – На медведя он похож гораздо больше, чем на человека. Несчастные Цапли втроем делают ему перевязки. Две подпирают с боков, чтобы не завалился обратно на кровать, третья собственно перевязывает. Но вам, Иван, он вполне по силам.
– Если напрягусь, может быть, – пожал плечами обломок. – Но я никаким боком…
– Знаю. Говорю просто, из соревновательного интереса. Вы любите спортивные единоборства?
– Мне их в жизни хватает, – ухмыльнулся Иван и воздел руки со свежими ранами на запястьях и предплечьях.
– А я люблю бокс и борьбу. И слежу по мере сил и возможности.
Диогенус выколотил трубку о пепельницу, услужливо подставленную Иваном, взглянул на часы и засобирался.
– Мне пора. Дела, знаете ли. Еще раз повторюсь: не путайтесь под ногами. А кофе был великолепен. И отчего-то мне кажется, что я еще попробую ваш чудесный напиток. Счастливо оставаться. Берегитесь несчастных случаев.
Иван кивнул и лишь одними губами прошептал: «Тот не путается под ногами, кто впереди идет».
– Вы что-то сказали?
– Просто пообещал не путаться под ногами.
Сонюшка принесена в жертву правящей фамилии и во славу светлого будущего Пераса. Феодора почила, упокой Фанес ее душу, кто остался? Худо-бедно, Иван был знаком с десятком Цапель «здрасти-здрасти», еще больше знал в лицо, но к кому подступиться со столь деликатной просьбой? Эх, была не была, на кого Фанес пошлет!
– Не верю глазам своим, ты ли это милый друг? Все такая же красивая! Узнаю эту осанку! А нос! Клянусь такого ровного носика не найдешь на всем Перасе!
Первая же встреченная Иваном Цапля слегка замедлила шаг на пороге госпиталя. Непонимающе вздернула тонкие брови и нахмурилась. Не более мгновения царили сумерки на лице девушки, затем снова воссияло солнце.
– Ты вновь увлекся прямыми линиями? Надо же, а весь храм пребывает в уверенности, что знаменитый имяхранитель предпочитает вздернутые носики.
– А-а-а… э-э-э…
– Ты похудел, Иван.
– Как же! Еще не так похудеешь!
Обломок мучительно вспоминал имя прелестницы или, по крайней мере, обстоятельства, при которых мог с нею встречаться. Кажется, это было в храме Цапли. Незабвенная эпопея с выбором невесты императору Василию. Но как же ее зовут? Кто она такая? Лицо смутно знакомо.
– Цапли теперь состоят при госпитале? – спросил он.
– Госпиталь при нас, – поправила девушка. – Смиренный подвиг во славу Фанеса Всеблагого и праматери Цапли. Помогаем страждущим.
– Посменно?
– Да. Госпиталь небольшой, поэтому дежурим сутки через четверо.
Ивану повезло. В дальнем конце коридора появилась еще одна сестра милосердия в долгополом одеянии и чепце, напоминающим голову цапли с клювом, и крикнула:
– Аглая, вот ты где! А я ищу по всему госпиталю! Тебя просит к себе эв Симеон!
– Это меня. Главный врач, – коротко бросила девушка. – У тебя ко мне дело?
– Собственно, да.
– Подожди в сквере, скоро выйду.
Госпиталь преблагих деяний под патронажем храма Цапли располагался в южной части города, уже фактически в пригороде. Дорога вела из города дальше на юг. Рощи, лужайки. Зелено, птицы поют. Иван присел на кованую скамью в сквере перед строгим прямоугольным зданием госпиталя и цепко оглядел дорогу в обе стороны. Ничего подозрительного не обнаружил. Приготовился ждать.
Время пролетело незаметно. Часы на фронтоне госпитального здания отсутствовали, чтобы лишний раз не напоминать болезным о бренности сущего. По ощущениям Ивана, прошло не более получаса. Когда Аглая появилась на пороге госпиталя, обломок почти убедил себя в том, что знал ее по храму. Просто забыл.
– Ты заблудился? Какими судьбами? – Аглая присела рядом с Иваном.
– Да вот… шел мимо, дай, думаю, зайду…
