— Красивый! — брякнул Суворов, и мне пришлось закусить губу. Еще немного, и я взорвусь от смеха.
— Прости, дорогой товарищ, нам ехать пора! — с трудом выдавил я, забирая свой документ.
— Товарищи, товарищи! А как называется ваш бронеавтомобиль? — влез в разговор молоденький напарник.
— «Вождь угнетенного пролетариата Италии товарищ Спартак», — ответил Мишка. — Из самого Питера едем, через заносы и метели. Спасибо доблестным рабочим Путиловского завода, которые и сделали этот замечательный самобеглый экипаж. — Бэтмена понесло. Еще немного, и до патрульных дойдет, что над ними издеваются. Надо сваливать.
— Мы в Кремль правильно едем? — спросил я старшего патруля.
— Правильно, правильно, отсюдова до Кремля верста с гаком.
— Ну, счастливо, товарищи! — Я рванул машину с места, окатив солдат снегом изпод колес.
Всю оставшуюся до цели дорогу мы ржали как сумасшедшие. Уже не глядя по сторонам, мы проехали Тверскую до конца, проскочили Манежную, взлетели по Никольскому спуску и очутились на Красной площади. Здесь я заметил открытые ворота в Никольской башне и притормозил. Пока часовой рассматривал наш мандат, мы с Мишкой вышли из машины и, закурив, стали осматриваться. Пейзаж абсолютно сюрреалистический. Совершенно пустую площадь пересекали несколько тропинок. И не скажешь, что в другие времена жизнь здесь бьет ключом. Наконец «вратарь» разобрался с нашим документом, созвонился с командованием и приглашающе махнул рукой. Я попытался выяснять, как нам найти коменданта, но через минуту появился начальник караула, залез на подножку машины и стал показывать дорогу. В кабинете коменданта Кремля, скупо обставленном поцарапанной канцелярской мебелью, сидело двое. За стоящим в центре письменным столом разместился представительный седовласый мужчина, умное, породистое лицо выдавало в нем бывшего офицера. Вот только держался он както скованно. Зато второй человек, развалившийся на стуле у стены, чувствовал себя вольготно. Этот типчик с узкой лисьей мордочкой и бегающими сальными глазками сразу мне не понравился. И разговор начал именно он, визгливым голосом заорав, как только мы переступили порог:
— Почему нас никто не предупредил о вашем приезде? Каким местом вы там в Питере думаете?
— Заткнись, урод! — завелся Мишка, не переносящий, когда на него кричали. — Пославший нас сюда товарищ Ленин обычно думает головой, а не задницей, как ты!
«Лисенок», не ожидавший такого напора, удивленно замолчал. Я решил взять инициативу на себя, пока не дошло до рукопашной.
— Начнем с начала! Вопервых, здравствуйте! Я Иванов, а это товарищ Петров, мы сотрудники центрального аппарата ВЧК. В Москву приехали по личному заданию Ленина и Троцкого. Вот секретное предписание, — сказал я, доставая из внутреннего кармана второй мандат. — Кто из вас комендант?
— Я комендант, — откликнулся седой, — штабскапи… тьфу, командир Чернов. А это товарищ…
— Председатель солдатского комитета Яков Зоникман, — отчеканил «лисенок», злобно сверкнув глазками.
При этих словах на лице коменданта мелькнула гримаса брезгливости. Быстро просмотрев документ, Чернов хмыкнул и передал бумагу Зоникману. Тот только что на зуб этот листок не попробовал: и перечитал раза четыре, и минуты три изучал подписи и печати. Наконец откинулся на стуле и разочарованно вздохнул — придраться было не к чему.
— Что вы хотите от нас? — спросил комендант.
— Нужны помощники — тричетыре толковых человека. Работа предстоит большая, — ответил Мишка, — нам необходимо обследовать Большой дворец. По имеющимся данным гдето там спрятаны архивы царского Министерства иностранных дел. Они необходимы нашим товарищам, ведущим сейчас очень сложные переговоры с немцами в БрестЛитовске.
— Когда приступите? Ведь вам надо отдохнуть с дороги, — поинтересовался комендант, — добралисьто удачно?
— Нормально добрались, а отдыхать нам некогда! Пока мы здесь будем прохлаждаться, на западе может произойти катастрофа.
— Как говоришьто гладко! Никак из бывших? — мерзко ухмыляясь, влез в разговор Зоникман.
— Что?!! — одновременно взревели мы с Бэтменом. — Да я член РКП с пятнадцатого года, потомственный рабочий, — продолжил я, — и не тебе, гаденыш, гавкать на нас! Мы сюда не в бирюльки играть приехали! Будешь препятствовать нашему делу — мы тебя по закону революции, без суда и следствия!!! — Я демонстративно положил руку на кобуру нагана.
— А полномочия у нас самые широкие, — небрежно пояснил Чернову Мишка. — Ну, так даете людей?
— Конечно, конечно! — радостно согласился комендант, чувствовалось, что унижение его сотрудника доставляет ему необыкновенное счастье. — Пойдемте со мной, я сам отберу вам бойцов.
Во дворе комендант приказал построить дежурный взвод. Пока он выкликал фамилии солдат, мы с Мишкой удивленно разглядывали полузасыпанные воронки от снарядов крупного калибра. Мы, конечно, знали, что в Москве велись бои во время Октябрьского переворота, но у нас както не укладывалось в голове, что можно стрелять из пушек по Кремлю. Наконец кандидаты в помощники были отобраны, а остальные солдаты отправлены назад в казарму. Чернов объяснил отобранным бойцам, что они поступают в наше распоряжение. Мишка коротко рассказал, чем нам придется заняться. Во время его монолога я внимательно рассматривал лица собравшихся и остался удовлетворен результатами наблюдений. Интеллектом ребята не блистали, но и дебильных рож среди них не оказалось.
После инструктажа Чернов, попрощавшись с нами, отправился к себе, а Зоникман продолжал сшиваться поблизости, и когда мы направились к Большому дворцу, небрежно пристроился рядом.
— А ты куда намылился? — спросил его Мишка.
— Я пойду с вами, — ответил Зоникман.
— На хрена ты нам сдался?! Вали отсюда! — Я грубо схватил председателя солдатского комитета за воротник и коленом в задницу придал ему ускорение в обратном направлении.
Вот тут и произошла самая большая наша ошибка — такого подлеца, как Зоникман, надо было держать рядом на коротком поводке. Пока мы лазили по подвалам, он развил бурную деятельность, пытаясь по своим каналам проверить нашу легенду. Послав несколько запросов по телеграфу в Петроград и получив через несколько часов ответы, Зоникман сумел сделать соответствующие выводы. И хотя существовала высокая вероятность того, что мы были посланы с самого верха и низовые исполнители просто не знали о нашей миссии, мстительная натура толкнула Зоникмана на авантюру с нашим арестом. Он срочно собрал своих активистов и объявил им, что в Кремль с подрывным заданием проникли агенты контрреволюции. А также решив убить сразу двух зайцев, добавил, что бывший штабскапитан Чернов является соучастником. Комендант был схвачен немедленно, а возле нашей машины устроена засада.
Ничего не подозревая о происходящих наверху событиях, мы со своими помощниками спокойно занимались поисками, которые осложнялись наличием в подвалах огромного количества пустых и набитых разным барахлом сундуков, а также поломанной мебели и утвари. Поэтому искомое мы обнаружили только часа через три. Находка представляла собой три десятка зеленых деревянных ящиков, размером примерно 60 на 50 сантиметров, обитых медными полосами. По счастливой случайности первым на этот штабель наткнулся я, а не солдаты. Мне сразу бросилось в глаза болееменее современное исполнение этих «контейнеров» и отсутствие на них многолетней пыли. Вскрываю топориком первый попавшийся ящик. В плотно набитой соломе лежат какието предметы, завернутые в мягкую ткань. Осторожно разматываю самый большой сверток и застываю в изумлении — у меня в руках корона Российской империи. В остальных свертках оказались держава и скипетр.
Слегка оправившись от первого впечатления, я по рации обрадовал Мишку и, захлопнув крышку, стал звать солдат. Выстроившись цепочкой, мы стали подавать ящики к лестнице, ведущей наверх. Я молился только об одном — чтобы какойнибудь олух не уронил и не раскокал упаковку. Но все шло нормально — бойцы оказались рукастыми и, что особенно приятно, не задавали вопросов. Сказано, что грузим архив — значит, грузим архив. А то, что сундучки довольно легкие для набитых бумагами — так пускай начальство думает.
Вскоре весь штабель перекочевал к выходу, и я вышел на улицу, чтобы подогнать машину, а Мишка
