вклад в обеспечение победы при Метаморосе»… Вот так, — он замялся, переходя на выспренний стиль: — Полагаю, получая высокую награду, вы не забудете еще раз упомянуть плодотворное сотрудничество со службами и кораблями нашего флота?
Снова попыхивает сигара — нужна пауза в разговоре. Несолидно соглашаться слишком быстро. А просто молчать… Евгений Алексеев не играет на нервах союзника, не торгуется. Он и не тугодум. Виновата плотная толстушка, что никак не желает разгореться как следует.
— Пробовали трубку?
Алексеев отвлекся от высасывания дыма из сигары. Мэллори устал ждать — и снова стал самим собой. Вот и хорошо.
— Пробовал, сэр. Виргинский трубочный превосходен. Увы, кубинские сигары мне пришлись больше по вкусу.
Пусть трубка позволяет все те же долгие действия: выколотить, набить, раскурить. Но за табаком, доставленным по суше, не стоит привкус моря — и пороха, сожженного в битвах за власть над волнами! Ну вот, дым пошел — ароматный, вкусный… Теперь можно ответить и на волнующий морского секретаря вопрос.
— Разумеется, я дам самый лестный отзыв как промышленности и снабжению, так и товарищам по оружию, служащим на кораблях Конфедерации. Кстати, сэр, а для чего вам, собственно, понадобился морской офицер? Не пора ли перейти к делу?
— А вы нужны не мне, — сообщил морской секретарь. — Армии… Ослы суют мне палки в колеса, а я им помогаю. Начистоту — тянет им нагадить, но как поймешь, насколько это вылезет боком Югу… Вот и теперь — у меня просят морского артиллериста, лучшего. Обещал, а отдавать некого, разве мисс ла Уэрта… и то нужна. Обратился к русскому посланнику, но не ожидал, что получу вместо цента доллар.
Мистер Мэллори продолжает речь, но главное ясно: задачу будет ставить не он. В ближайшем будущем Евгению Алексееву предстоит познакомиться с легендарным командиром армии Северной Виргинии Джексоном Каменной Стеной…
Привычка привычкой, война войной: не всякий день удается разобраться со всеми делами на службе. Вот и теперь вместо газет приходится просматривать письма.
Очередь дошла до толстого пакета из Ричмонда… что там? Что пишет мистер Алексеев? Он ведь теперь служит под началом самого Каменной Стены. Занимается очень важным делом, совершенно секретным — не от нее. Трудно утаить от директора завода, производящего тяжелые орудия, а заодно и снаряды, что отныне их главной целью станут не корабли врага, а полевая армия. Правительственный заказ отвернулся от бронебойных снарядов в сторону гранат и шрапнели. Официально русский капитан готовит оборону реки Джеймс от федеральных мониторов… только болванки игнорирует полностью, зато просит картечь! И с братом ухитрился ни разу не увидеться.
Кроме цифр — что прислать, между предложениями по улучшению конструкции станков — столичные новости. Ричмонд пустеет. Как ни странно, женщины исчезают с улиц почти в той же пропорции, что и мужчины: в тыл уходят госпитали и правительственные учреждения, город покинуло множество выздоравливающих офицеров — эти вернулись в огонь. Получать новые раны, не залечив старых.
Ушли на дальний Юг прокатные станы «Тредегар Айрон»… на несколько недель встало производство корабельной брони. Миссис Чеснат снова болеет, ее муж разрывается на части, пытаясь дотащить до Ричмонда подкрепления. Они есть, и это удивительно! Сенат обещал свободу всякому чернокожему, что пойдет в армию добровольцем, или на завод — за солдатскую плату. В конгрессе спорили, дрались… Решило все внезапное появление командующего, Роберта Ли, и пары других генералов. Даже его поддержка не сразу обеспечила победу. Седого Лиса чуть насмерть не заговорили, по крайней мере, он охрип. А тут новый вопрос:
— Но какова будет реакция армии на подобное пополнение?
— Реакция будет единодушной…
Ли приостановился, припал к стакану с водой… и в это время Пэт Клиберн, ирландская душа, заорал что есть мочи:
— Подкрепление!!!
Похоже, масса Роберт для того и выдернул бравого генерал-майора из окопов под Мемфисом. А потом «клич Клиберна» покатился по армиям Юга. Лучше всего дела с пополнением в Трансмиссисипи. Юг, как и Север, готов обещать добровольцам землю — в Аризоне и Нью-Мексико. Название в руку — вот как раз мексиканцев там селить и доведется. Там, в Техасе, поднят не один полк из бравых чиканос. И пусть старые добрые гринго твердят, что в среднем они воюют лучше, первый солдатский венок за храбрость получил именно мексиканец!
Алексееву удалось описать все очень смешно. Даже секретарь заглянула на хохот из кабинета — ну и получила дополнительную работенку: переписать из алексеевской эпистолы историю принятия закона о негре-солдате и развесить в местах отдыха рабочих, вместе с газетами. Подействовало! Люди смеялись, прекрасно понимая, что уж их-то, опытных, Берта армии не отдаст. Ну, разве сержантами и офицерами при черных батареях.
А сам Евгений Иванович — просто Евгением порядочная девушка молодого человека и в мыслях называть не должна, — если верить письмам, просто неплохо проводит время на природе, словно выехал на пикник. Разве изредка проскакивает: «Мы услышали гром и поспешили укрыться под деревом… Но это были пушки Макклеллана, и никто не промок». Зато в тылу у изнемогающих южных дивизий появилась новая позиция: земляные валы, прочные настилы с уклоном к противнику, чтобы пушки было проще возвращать в боевое положение после отката и перезарядки. Между позициями орудий — мешки с песком, чтобы при попадании сохранить расчеты соседних пушек. Чуть позади — ямы-погреба с толстыми деревянными дверьми, способными удержать большинство осколков. Все готово… нужна лишь сама батарея!
Берта вздыхает. Пакет от мистера Мэллори, значит, просто очередное задание. Правда, толстый. Неужели кто-то опять изуродовал ее пушку так, что разорвало, и внутри отчет? Или, наоборот, уложил одним снарядом сотню янки и делится опытом? Нож вскрывает послание… Что там?
Лист необычно толстой бумаги, под ним — пара вышитых накладок на воротник. Вместо привычного косноязычного приказа вроде «доставить надлежит шесть укрепленных орудий припасом Мобайл. Исполнение доложить…» глаза ловят нормальные, вежливые, хоть и казенные, слова:
«Настоящим ставлю вас в известность, что Президент, в соответствии со своими конституционными полномочиями, присваивает вам звание лейтенанта Флота Конфедеративных Штатов, со старшинством в чине с 13 февраля 1865 года…»
Слово «вы» написано с маленькой буквы… Ну да ничего, Мэллори это писал сам, не диктовал секретарю. Это Роберт Эдвард Ли в состоянии написать короткое деловое письмо на три строки, уместить в нем по комплименту в начале и конце, а ради пущей ясности применить, скажем, время прошедшее, совершенное, продолженное. Увы, в этом воюющем мире всего один такой джентльмен. Ну, есть еще генерал Борегар и кэптэн Алексеев: им английский не родной, а точно выражать отношение ко времени для военного человека очень важно.
— Это кому, молодая хозяйка?
Джеймс никогда не забывает добавить «молодая», чтобы маму не обидеть. А ответить не получается… не выходит даже дышать. Только руки прикладывают нашивки к вороту. Платье как раз серое. Так что — только пришить.
— По мне, красиво, мисс Берта. Только кто же… или до больших столишных жентмунов дошло?
Берта и кивнуть не может по-человечески, только улыбается. Шире, чем положено воспитанным девицам. Да попросту до ушей! В уголках сияющих глаз поблескивает…
Ну, здоровенному черному джентльмену реветь не с руки, если мокроглазая компания нужна — и Эванджелина сойдет. Да и хозяйка поддержит наверняка: говорит, что немецкая сентиментальность требует слез. А радость можно выплеснуть и вполне достойным мужчины способом. Например, выскочить на улицу и побежать по улице с воплем:
