спокойствие наследственного хана, хладнокровно следящего за атакой монгольской конницы.
— Славная у нас шайка подобралась! Жаль, сидеть вместе не дадут! — пробормотал Никита.
Тем временем, выясняя причины происходящего, Грзенк отправил одного из своих голубей- перехватчиков в крутое пике, и голубь пронесся рядом с лобовым стеклом милицейского «газика». Результаты его наблюдений могли бы поразить любого непривычного человека, но только не Грзенка.
За рулем милицейской машины сидела верхняя половина туловища в форме капитана, с белесым пятном лица, лишенного черт, с единственной ногой, застывшей на педали газа. Рядом на сиденье, сползая на дверь, оглушенный силовым ударом, сидел старший сержант, стонавший всякий раз, когда «газик» подскакивал на выбоинах.
Время от времени майстрюк поворачивал к нему свое белое, безглазое лицо, и тогда сержант как сомнамбула протягивал руку и повторял в микрофон:
— «БМВ»! Немедленно остановитесь! Повторяю: немедленно примите вправо и остановитесь!
Итак, майстрюк их выследил. В этом больше не оставалось сомнений. Трудно сказать, что заставило его на этот раз четко выйти на добычу, не соблазнившись ни одним из многочисленных фантомов. Хотя милицейский «газик» определенно не мог их догнать, едва ли это входило в планы майстрюка. Скорее всего шар в «газике» был всего лишь загонщиком, который гнал их по шоссе, словно огороженному красными флажками, навстречу стрелку. Майстрюк брал их в клещи, а где-то впереди на дороге уже поджидал главный хищник.
Бнург, для которого не были секретом последние открытия Грзенка и который вполне разделял его опасения, повернулся к Лирде и пролаял:
— Опасность! Ты можешь изменить форму?
Лирда покачала головой, и Бнург от досады едва не куснул ее за колено. Ну конечно же, это все запретные чувства! Такое уже случалось: запретное чувство точно обруч приковывает к форме, и ничего нельзя сделать.
— Осторожно! Осторожно! — вдруг отчаянно закричала Китти, хотя шоссе перед машиной было абсолютно пустым.
— Что случилось?
— Сворачивай!
Она мертвой хваткой повисла на Алексее, и тот, пытаясь освободиться, дернул руль. «БМВ» правыми колесами съехала на обочину. Почти в тот же миг на дороге, вывернув неизвестно откуда, возник огромный рефрижератор. Он выехал на встречную полосу и пронесся так близко, что их обдало потоком горячего воздуха.
А еще спустя несколько секунд «газик» вынесло на обочину, и он опрокинулся, трижды перевернувшись. Взрыв был похож на негромкий хлопок, после которого стекла «газика» потемнели и наружу вырвалось пламя.
— Во черт! — воскликнул Никита. — Им уже не поможешь! Не тормози!
— Откуда взялся этот грузовик? Если бы я не вильнул…
— Не тормози, тебе говорят! — Никита отрезвляюще схватил его за плечо.
Тем временем пес пристально посмотрел на Чингиза Тамерлановича и, распространяя Д-волны, спросил у него мысленно:
— Ты понял?
— Да, — сказал Грзенк. — Так вот в чем был его план. Майстрюк пустил нам навстречу свой фантом. Хотел, чтобы мы перевернулись. Уцелела бы только абсолютная материя, которая ему и была нужна. Поняв же, что план не сработал, он избавился от «газика».
История с преследованием надолго выбила приятелей из колеи. Опасаясь, что их машина объявлена в розыск, они решили свернуть с главного шоссе на одно из ответвлений, спрятать «БМВ» и переждать день или два.
Но еще до первого ответвления шоссе попался бетонный пост ГАИ. На обочине приткнулась белая «шестерка» с мигалкой, а рядом, покуривая, стояли двое разомлевших от жары милиционеров в бронежилетах и с автоматами.
Уверенный, что их попытаются остановить, Корсаков направил машину мимо поста, готовый, если будет необходимо, резко газануть. Но, очевидно, здесь еще ничего не знали. Равнодушно скользнув взглядом по иномарке, постовые продолжали курить.
— Странная штука, — задумчиво сказал Бурьин. — Либо на том сгоревшем «газике» не работал передатчик, либо те парни просто пытались нас обуть.
— Как обуть? — заинтересовалась Лирда.
— Ну, в смысле ограбить. У нас как-то грузовик с окорочками так увели. Только он выехал за таможню, его останавливают двое ментов. Пистолет в рожу — вышвырнули водителя и грузчика, сами сели и уехали.
— Нашли потом?
— Грузовик-то нашли через пару дней, а вот окорочка тю-тю… Впрочем, я думаю, те парни просчитались. Думали телевизоры или видаки свистануть, а тут окорочка… Ну да ничего: нехай сальмонеллой давятся.
Когда спустя еще пять часов на горизонте показались высотные дома, а потом справа от шоссе выплыли большие бетонные буквы «МОСКВА», путешественники поняли, что период странствий в их жизни на время завершился.
— Что-то меня не тянет поселять у себя в квартире этого аксакала. У меня не так много комнат. По- моему, ему давно пора вернуться в свой кишлак… — шепнул Никита Китти, между тем как его рука надежно зафиксировалась на ее талии.
— В самом деле? И что ты предлагаешь? — спросила Китти.
— Ну… с тобой же он разговаривает? Постарайся вежливо выяснить, кто он и откуда. Я дам ему денег, возьму билет на поезд, и пусть едет.
— А мы с Лидой тоже должны уехать? — заинтересовалась Китти.
— А вам-то зачем? Я о хане говорю. Тебя никто не ждет в Москве?
Китти покачала головой.
— А насчет хана ты не беспокойся. Он и сам скоро уйдет, его отпуск закончился, — добавила она немного погодя.
— Так хан был в отпуске? — не поверил Никита, с трудом представляя себе старого бездельника за работой. Максимум ночующим на мешках с урюком.
Китти наклонилась к переднему сиденью и негромко сказала что-то потомку двух ханов и эмира. Тот вначале недовольно поморщился и замотал головой, а затем с оскорбленным видом покосился на Бурьина. Никита только развел руками: мол, что я могу сделать, пора — значит пора. Чингиз Тамерланович нахмурился, а затем требовательно вытянул руку ладонью вверх.
— У тебя в машине есть телефон? Он хочет позвонить. — Китти повернулась к Бурьину.
— В бардачке… — удивленно сказал Никита. — Но он сотовый, давай я его научу.
Но Чингиз Тамерланович, похоже, не нуждался в обучении. Он лихо вытащил из ящичка телефон и быстро набрал по памяти какой-то номер.
Трубку сняли почти сразу. Хан резко произнес несколько слов на неизвестном языке и повернулся к Бурьину.
— Он спрашивает ваш адрес… — шепнула Китти.
— Варги, дом восемь, — удивленно сказал Никита.
Хан повторил адрес в трубку и, не дожидаясь ответа, захлопнул крышечку сотового. После чего он спокойно откинулся на сиденье и закрыл глаза.
«Совсем чокнулся старик», — подумал Корсаков. На дорогах были пробки, и к дому Бурьина они подъехали около восьми.
— Во блин! Ждут кого-то! — удивленно сказал Никита.
У подъезда стоял длинный кортеж джипов, возле которых толпились мужчины в темных очках и с рацией, а посередине проезжей части, нагло перегораживая ее, был припаркован неимоверной длины белый лимузин, рядом с которым в сопровождении молоденькой девушки прохаживался важный азиатской
