Эвританские хроники

— Так! — решительно заявил Кирилл. — Нучард, бери этого трипернера — и все на сцену! Я пою, вы подвываете. Желательно — в припеве.

Почувствовав твердую руководящую руку, ансамблисты дружно встали из-за стола.

— Это не будет нарушением правил? — поинтересовался монах, кивая на Кузьму, которого он деликатно поддерживал под локоток, ибо последнего уже изрядно штормило. — Мы вроде квартет?

— Дирижировать будет, — усмехнулся Кирилл, — он ведь у нас руководитель. Вот пусть и машет.

— А когда награды раздавать начнут… проигравшим, — мстительно добавил Дим, — мы ему все отдадим, домовитому нашему?

— А если выиграем? — трепыхнулся Кузьма.

— Наивный, — хмыкнул монах.

— Шеф! У меня идея, — глаза Дима озорно блеснули, — доверь это дело мне.

— Валяй, если идея хорошая.

Дим вскочил на эстраду, остановив жестом друзей:

— Уважаемая публика! Художественный руководитель нашего квартета изъявил желание лично продемонстрировать свое искусство. Он познакомит вас с лучшими хитами Азора и, возможно, если сочтет аудиторию достойной его офигительного дарования, что и с шедеврами Ничейных Земель. Приветствуем нашего замечательного маэстро Гринева Кузьму Филимоныча!!!

Зал одобрительно зашумел. Рекламная кампания Дима неплохо подогрела жаждущую хлеба и зрелищ аудиторию. Зажав под мышками прутья и дубинки, зрители дружно аплодировали, приветствуя маэстро, чуть не на карачках вползавшего на эстраду.

— Воспитываешь? — хмыкнул Кирилл.

— Как буча начнется, обязательно позволю кому-нибудь хоть раз его по носу щелкнуть! — Дим проверил, как выходит из ножен меч.

— Тихо! Песню петь буду! — объявил маэстро. — Душевную…

Заинтригованные сорвентцы послушно притихли.

Постой, экипаж, не стучите колеса, Извозчик, тяни сильней вожжа-а-а-а-а-а-а-а-а!..

Децибелами Кузьма пошел в папашу, и если в обычном состоянии он еще как-то мог их контролировать, то под градусом… Короче, первые же строки душевной песни вдребезги разнесли витраж. Разноцветные осколки, сметенные акустическим ударом, весело звеня, осыпались на булыжную мостовую.

Я к маменьке родной с последним приветом Спешу показаться на глаза!!!

Полупустой кувшин валлонского в руках дона Эстебано треснул. Рубиновая жидкость выплеснулась на каменный пол, забрызгав лакированные туфли ночного правителя славного города Сорвенто. Спасая барабанные перепонки, зрители дружно заткнули уши и застыли с открытыми ртами и выпученными от изумления глазами. Дубинки и прутья полетели на пол. В ожидании команды все уставились на дона Эстебано. Дон команды не дал. Он был в ступоре.

Не жди меня, мама, хорошего сына — Твой сын уж не тот, что был вчера-а-а-а-а-а… —

дико ревел меж тем Кузя. Голос офигительного дарования умудрялся проникать даже сквозь плотно прижатые к ушам ладони, и до сорвентцев начало доходить, о чем, собственно говоря, поется в этой песне. Благодаря вентиляции, устроенной маэстро, помещение трактира уже не так резонировало, а потому кое- кто рискнул оставить свои уши в покое.

Меня засосала опасная трясина, И жизнь моя вечная игра!!!

Последние слова упали на благодатную почву. Глаза ночного правителя славного города Сорвенто подернулись влажной поволокой.

А если посадят меня за решетку…

Тут зал просто-напросто взорвался восторженными воплями. Среди завсегдатаев сорвентских трактиров трудно было найти человека, хоть раз не повидавшего небо в клеточку. Братья Фальшифьяно, пользуясь случаем, незаметно выскользнули на улицу и бросились наутек, сдавая позиции без боя. Под гром оваций Кузьма Филимонович закончил свой первый «азорский» хит.

— Маэстро, — ошеломленный ночной правитель Сорвенто робко приблизился к эстраде, — а как насчет шедевров Ничейных Земель? Мы, я надеюсь, достойны?

— Как твое имя? — вздернул подбородок Кузьма.

— Здесь меня называют доном Эстебано…

Кузьма покровительственно похлопал его по плечу. С высоты эстрады ему удалось это сделать, даже не поднимаясь на цыпочки.

— Базара нет. Специально для моего первого поклонника в славном городе Сорвенто — последний шедевр Ничейных Земель. Мурка!!!

Раз пошли на дело я и Эстебано, Эстебано выпить захотел…

Дальше ему продолжить просто не дали. Зрители словно сошли с ума.

— Блин, битлы бы от зависти удавились! — пропыхтел Кирилл.

— Как бы нас не удавили, — рыкнул Нучард.

Квартету приходилось трудно. Кузьма в считанные секунды обзавелся кучей фанатов, которые рвались к своему кумиру. Притиснутые к эстраде, обременительные музыканты грудью встали на защиту маэстро, прекрасно понимая, что если заслон прорвут, то их домового просто раздерут на сувенирчики. А маэстро в пьяном умилении посылал публике воздушные поцелуи, шаркал ножкой и делал реверансы, доводя толпу до исступления.

— Дайте ему кто-нибудь по лбу, что ли, черт! — простонал Дим, держась из последних сил. — Дон Эстебано, вы там поближе…

Но дон Эстебано их не слышал. Вытесненный на сцену бушующей толпой, он умиленно смотрел на ушастого маэстро, вытирая кружевным платочком наворачивающиеся на глаза слезы.

— Нельзя по лбу, — процедил сквозь зубы Кирилл, — нас всех сразу на куски порвут.

— Тогда по заднице…

— Я им порву… — утробно сипел Нучард. — Не пора ли за мечи взяться?

— Какие мечи? Это ж поклонники… чтоб им… — испугался Кирилл.

— Прелестно! — Дон Эстенбано отстегнул от пояса кошель, демонстративно потряс им и швырнул на