растолковывает нянька. – Да и матушка-покойница боле всех тебя любила-баловала. Нонче же только батюшка и заступится. Да еще, – тут нянька понижает голос, – женишок твой жданный-гаданный.
При словах о женихе всякая девушка, даже самая умная, теряет голову. Тем более в сказке. Бедная Акулина так разволновалась, что сунула в мешок с гречкой миску отборного проса.
– Нету у меня жениха, баушка...
– Уж будто! А кто же в светлицу твою летал, светло перышко потерял?
– Ну, мало ли птиц летает. Не февраль месяц, – сказала Акулина, вспомнив о том, что, и правда, недавно вечером возле окна крутилась какая-то невзрачная птица.
– Птиц-то много, милая! А Финист-сокол один. Вот тебе и счастье привалило: возьми, милая, вот оно, перышко Финиста – Ясна сокола, жениха твоего нареченного, супруга навечного.
Акулина взяла в руки перо, слегка испачканное присохшим кое-где пометом. Ничего особенного и волшебного в нем пока не наблюдалось...
– А я батюшку просила с ярмарки привезти, – растерянно протянула она и принялась отколупывать с пера присохшие сероватые комочки. – У вас-то оно откуда?
– Схоронила тайно, как он прилетал да о ставни твоей светлицы заполночь бился-колотился... Бери да спрячь. Как луна-то в силу полную войдет, ты его и призови снова.
– Ну хорошо, – сказала Акулина и спрятала перо.
А вечером Козьма Скоробогатый вернулся с ярмарки, хорошо нагрузившийся заморскими товарами и отечественной брагой. Явдоксия и Снандулия с визгами восторга приветствовали тяжеленные отрезы панбархата неприглядной для глаз расцветки, примеряли повязки из парчи и серьги из самоцветных каменьев...
– А тебе, дочь меньшая, любезная, привез я просимое. Тыщу рублей отдал! – с этими словами купец полез за пазуху и вытащил расшитый платок...
Да, это было еще одно перо. Только совсем непохожее на то, что сунула в руки Акулины Арина Родионовна. Перо блестело как древнее благородное золото, было тяжелым и прохладным на ощупь. Даже сестры притихли, глядя из-под своих бархатных завалов на это сокровище.
– Это и есть перышко Финиста – Ясна сокола? – тихо спросила Акулина.
– Оно самое, не сумлевайся. У меня вот и грамотка к нему есть. Доказуется там, что перо сие не подделка рук человеческих, а истинно редкостной птицею изроненное.
В грамотке глаголицей написано было следующее:
«Сертификатъ качества.
Сия грамота подтверждаеть, что рекомое перо есть истинно перо Финиста – Ясна сокола и содержит в себе:
злата – 0,6 ф.
серебра – 1,1 ф.
сплаву ювелирнаго – 6,9 ф.
каменьевъ самоцветныхъ – 0.
Проба пера 583.
Грамоту составилъ, подписалъ ювелирныхъ делъ мастеръ Ицхакъ бенъ Звономудъ».
– Вот! – гордо потряс грамоткой Козьма, – Ноне у нас торгуют без обману. Даже и срок испытательный на сие перышко есть. Полгода. Ежели не оправдает себя, воротим торгашу да получим деньги с лихвой.
– Благодарствую, батюшка, – поклонилась Акулина, прижимая перо к груди.
Поздно вечером, когда даже Явдоксия и Снандулия устали примерять свои новые наряды и легли спать, Акулина заперлась в своей скромной светелке, освещенной лучиною, и положила перед собой на столике оба пера...»
Да, история становилась интересной. Однако каким образом Акулина могла проверить, какое из перьев – фальшивка, а какое – подлинное? Разумеется, Акулина поступила как героиня известной русской сказки. Только она с размаху бросила на пол оба пера. А вот этого как раз и не стоило делать...
... Дарья с Марьей восторженно затихают. Начинаются приключения. Вопрос женихов волнует девочек с детства. У них даже в детском саду уже есть по жениху.
«... Перед Акулиной стояли двое мужчин. Один был одет в алый плисовый кафтан с блестящими на локтях рукавами, подпоясан бахромчатым кушаком, на ногах имел сафьяновые сапоги, а на голове – смушковую шапку, которую моментально сдернул с головы, склонясь в эффектном поясном поклоне. Пахло от него курятником. Второй... Второй гордо кутался в длинный, бордовой парчи халат, сверкал многочисленными перстнями на пальцах и огромным рубином, украшавшим белоснежную атласную чалму. Глаза его тоже блестели как два агата. Но поклонился он гораздо небрежнее, двумя пальцами левой руки придерживая усыпанный драгоценными камнями эфес ятагана. Пахло от этого пришельца сандалом, миртом и прочими восточными благовониями.
– Кто вы такие?! – испуганно спросила Акулина.
– Финист я. Ну, сокол ясный, – приосанился обладатель сафьяновых сапог. – Вызывала?
– Калиф-аист, – чалма элегантно качнулась. – Чем обязан призыву луноликой?
Тут Акулина просто обалдела.
– Перья, – прошептала, прозревая, она. – Оба пера оказались настоящими!
Так... Ну и ситуация. И что же прикажете делать бедной девушке с этими сужеными? Тем более что их двое! Однако долго раздумывать ей не дали.
– Ну, что делать будем? – задал конкретный вопрос Финист-Ясный сокол. – В картишки перекинемся али все-таки предложишь, хозяйка, выпить зелена вина за нежданную встречу?
Акулина-Марина растерялась. По своему характеру была она девушкой скромной и непьющей, тем более в компании двух незнакомых мужчин...»
– Да, – с видом знатока комментирует рассказ отца Марья. – Пить в компании незнакомых мужчин просто неприлично. Смотри, Дашка, если тебя опять пригласят выпить пепси-колу и сходить в «Макдоналдс» незнакомые Кирюшка Степанов и Димка Рябчун из третьего подъезда, ты не соглашайся! Лучше ходи с Ромкой Фединым, он из приличной семьи...
– Марья! – восклицает изумленный такими речами Авдей. – Откуда ты всего этого нахваталась?!
– Странный ты, пап, – рассудительно отвечает за Марью ее сестра. – Мы же всегда должны держать руку на этом... пыльсе.
– Пульсе?!
– Ага. Пульсе времени. Ты сам говорил бабушке, что мы атомные дети. Ладно, рассказывай дальше свою сказку.
– Уже можно? Ну ладно.
«Акулина вовсе не любила пьянства и алкоголизма и вообще вела здоровый образ жизни. Поэтому она предложила Финисту квасу. Тот только нос сморщил:
– Что я, черноризец, хмельного в рот не брать?! Дай-ка ключи от подвалов купеческих, погляжу я, какое вино там Козьма Скоробогатый прячет.
Тут и поняла Акулина, что это вовсе никакой не Финист, а просто грабитель. И хотела она поднять шум, но передумала: ведь никто ей не поверит. Поэтому она решила схитрить.
– Ладно, – сказала Акулина. – Принесу я сейчас и вина заморского и яств разных. Для дорогих гостей ничего не жалко. А ты, господин калиф-аист, чего изволишь пить-вкушать?
– Я держу священный пост, – калиф благочестиво свел ладони. – До полуночи мне нельзя ни пить, ни вкушать, ни наслаждаться кальяном...
– Так ведь по местному-то времени полночь уж наступила!
– Да?! – явно обрадовался калиф. – Благословенна будь эта земля. Я что-то уж слишком проголодался.
– Так я сбегаю в погреб, поесть принесу?! – и Акулина умчалась. Задумала она напоить грабителя так, чтобы он не проснулся до самого утра».
– А утром вызвала бы милицию?
– Почти. Машка, ты очень догадливая, но сморкаться все-таки нужно в носовой платок, а не вытирать нос об рукав моего халата.
«Акулина принесла несколько бутылей с вином. Из еды ей удалось раздобыть только сало, каравай
