образ будто нарисовали тушью в глубине моего сердца. Потом я встретилась с русскими драконами, а потом познакомилась с Викой. Но поверьте, сначала я не знала, что Вика – ваша жена! Лишь когда мы обменялись душами...
– Что?!
– Это сложный обряд у природных драконов, при котором решившие породниться узнают все о жизни и мыслях друг друга. Так я узнала, что мой возлюбленный уже несвободен и принадлежит моей подруге.
– А что о тебе узнала Вика?
– Что я страдаю от неразделенной любви, – слабо улыбнулась Инари. – К некоему неизвестному.
– Инари, милая... Моя любовь к тебе...
– Молчите, умоляю вас! Это были только чары. И еще, – Инари решительно пошла по тропинке прочь из леса; лицо ее светилось неестественной бледностью. – Это моя вина в том, что вас не узнаёт Вика. Помните тот раз, когда вы пришли с господином магом и господин маг превратился в змея? Я солгала Вике, что господин маг – ее супруг, поэтому она так и обрадовалась ему...
– Боже мой... Но почему она потеряла сознание, когда увидела меня?
– Простите, Аудэу...
– Говорите же!
– Я сказала ей, что вы зубной врач, пришедший ее осмотреть. Я же знаю, что Вика смертельно боится стоматологов,
Авдей чуть в сугроб не сел.
– Теперь понятно, – после тяжелого молчания сказал он, – почему Вика всегда встречает меня таким ревом...
Инари опустила глаза.
– Простите меня, – прошептала она. – Это все из-за любви к вам. Мне хотелось, чтобы вы подольше побыли со мной. Я преступница. Вы вправе меня презирать.
Авдей неловко обнял Инари:
– Успокойся. Пожалуйста. Что ж теперь делать...
Инари только вздохнула.
Они встречались почти каждый день. Авдей говорил теще, что едет снова навестить Вику, а сам, чувствуя себя полным негодяем, покупал букет белых камелий и шел на свидание с Инари. Японка встречала его в своей маленькой квартирке, снятой для нее корпорацией «Новый путь». Инари улыбалась, устраивала чайную церемонию, но за ее грациозностью, улыбкой и нежной речью угадывалась печаль.
– Нет, нет, Аудэу, – качала она головой, когда Авдей, изнемогая от страсти, принимался развязывать пояс ее кимоно. – Я не позволю вам этого.
– Но почему?!
– Как я посмотрю в глаза вашей жене? Нет. Все что угодно, но только не это...
Авдей отступал перед такой твердостью. Иногда японка представлялась ему изысканно-недоступной и холодной, как вода из горного родника. О Вике он никогда не думал подобным образом. Вика была огненной женщиной. Во всех смыслах.
Раздираемый между страстью и долгом, Авдей и не заметил, как читающая общественность принялась вовсю трубить о десятилетии его литературной деятельности. Он вспомнил о том, что является не просто писателем, но еще и почетным членом элитарных ПЕН-клубов, председателем жюри ежегодной литературной премии «Сателлит», присуждаемой молодым авторам. Вспомнил потому, что ему принялись звонить из всех этих организаций и учреждений, выясняя, каким образом писатель Белинский, краса и гордость российской фэнтези, собирается отметить столь значимую дату. Авдей растерялся: ему сейчас только помпезных торжеств и не хватало, особенно если учесть, что дома дети смотрят на папу как на врага всех покемонов, а теща недвусмысленно намекает на то, что она в гувернантки не нанималась...
Так что все вопросы, связанные с юбилеем, Авдей сбросил на своего промоутера, поставив только два условия: чтобы все было скромно и тихо. И не более ста приглашенных.
За день до торжества Авдей позвонил Инари.
– Удобно ли будет, если я приду, – засомневалась японка.
– Если ты не придешь, я оставлю всю эту братву пьянствовать и есть икру, а сам приеду к тебе, – грозно пообещал Авдей, и Инари согласилась присутствовать на вечере.
(Если быть предельно откровенными, то детям и теще Авдей о вечере в свою честь даже не заикнулся).
Мероприятие прошло благопристойно и чинно. Было много речей (официально-хвалебных и хвалебных с юморком), актеры любительского театра-студии при Союзе писателей России, неловко махая мечами, изобразили батальную сцену из авдеевского романа, потом Белинскому вручили очередную премию, причем очень оригинальную: яшмовую фигурку крысы, сидящей на друзе горного хрусталя. Лицо женщины, вручавшей статуэтку, было полускрыто вуалью.
– Какую организацию вы представляете? – негромко спросил Авдей, принимая премию.
– Те, кто придет, – загадочно ответила женщина, и непонятно было: то ли это название организации, то ли еще какая чертовщина.
После всех поздравлений Авдей, чувствуя себя немыслимо усталым, выдавил из себя благодарственную речь. И начался банкет. Авдей усадил Инари рядом с собой, избегая отвечать на вопросы типа: «Авдей Игоревич, а где ваша супруга?»
– Инари, нам надо бежать отсюда, – прошептал Авдей японке.
– Почему? Ведь эти люди собрались здесь ради вас.
– Я думаю, моего отсутствия уже не заметят.... И действительно, банкет находился уже в том градусе, при котором отсутствие виновника торжества воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
– Инари, пожалуйста, поедем к тебе, – принялся упрашивать Авдей, едва они сели в такси. – Уверяю, я сейчас абсолютно безопасен и годен лишь на то, чтобы пить анальгин с нарзаном. Я у тебя просто посижу в тишине, остыну от всей этой болтовни...
– Хорошо.
Машина тронулась, Инари внимательно поглядела на Авдея.
– У вас болит голова? – внезапно спросила она.
– Что голова, она кость! Такое впечатление, что у меня болит все до последней нитки в носках.
– Это странно, – в глазах японки появилась какая-то нечеловеческая глубина. – Такое бывает, если навести на человека порчу или дать ему заклятый предмет.
– Чепуха, – поморщился Авдей. – Да и не давали мне ничего... Стоп! Яшмовая крыса!
Он раскрыл свой дипломат, где лежала статуэтка, и скорчился от новой волны боли.
– Перепил мужик... – сочувственно покачал головой водитель.
Инари во все глаза глядела на крысу.
– О милостивый Амиду, – прошептала она помертвелыми губами. – Неужели они теперь и здесь?!
Не обращая внимания на вопросы Авдея, она положила дипломат к себе на колени и уставилась на статуэтку долгим немигающим взглядом. Глаза ее при этом стали переливчато-золотыми, как бумага для упаковки подарков. Под взглядом Инари фигурка претерпела разительные перемены: вместо яшмы и хрусталя в дипломате Авдея теперь лежала полуразложившаяся, кишащая червями вонючая крыса, зажавшая в лапках остатки тряпки, в которой Авдей опознал свой давно выброшенный на помойку галстук.
– Аудэу, вам дорог этот чемодан?
– Нет.
– В таком случае откройте окно.
Инари захлопнула дипломат и, едва они въехали на мост, швырнула его в Яузу.
– Боже, Инари, да ведь теперь вода будет отравлена...
– Нет. Неужели вы не поняли – это было заклятье на вашу, исключительно вашу гибель. Какой ужас! Давно не было ничего подобного...
– Объясните же мне...
– Вас хотели уничтожить при помощи черного колдовства. У нас в Японии этим занимаются тэнгу – злые духи, оборотни, полулюди-полудемоны. Они подчиняют себе лисиц, барсуков и крыс и с их помощью
