— Ходят слухи, что это кожа с тела его последней супруги. Почившей при весьма загадочных обстоятельствах, — сказал герцог. — Да, и не обращайте внимания на то, что у вашего советника по делам внутренней политики борода имеет синеватый оттенок. Это цвет рода герцогов Стразз. По мужской линии.
— Очаровательно. Продолжим?
— Безусловно. Советник по вопросам внешней политики. Герцог Озрик Фибиус Хламидий.
— Вы описали мне его как человека весьма строгих правил, вдумчивого, педантичного и дипломатичного. Да, он еще страдает болезнью глаз — плохо видит вдаль, не так ли?
— Так. В последнее время он стал несколько нервен, но это и понятно: до момента, который вот-вот наступит, он уверен, что нам из-за отсутствия королевы грозит война со всеми окрестными государствами, вместе взятыми.
— Я постараюсь развеять его опасения.
— Весьма на это надеюсь. Только, ваше величество, если вам вдруг вздумается пошутить, не спрашивайте у мессера Хламидия, не заморил ли он своего маленького ручного червячка с мягкой шкуркой…
— Не понимаю…
— Вот и хорошо. Просто не спрашивайте, и все.
— У нас не так много остается времени. Советник по финансам — герцог Долл Сальдо, умен, начитан, знает восемнадцать языков, прекрасно владеет холодным оружием… Мессер Рено, это все замечательно характеризует личность советника, но вот как у Тарсийского Ожерелья обстоят дела с бюджетом? Герцог уныло вздохнул:
— Любимое заявление мессера Долла Сальдо: «Наша казна почти пуста!» Он весьма часто его повторяет. И, к сожалению, это заявление справедливо.
— Я это учту. И постараюсь самолично выяснить, каким образом казна опустела.
— Она просто не пополнялась, ваше величество. Тарсийское Ожерелье понемногу, но неуклонно разоряется. Теряет свои «бусины» — одну за другой. Провинции враждебны друг другу и столице, феоды стараются оттяпать себе куски королевских земель, старые кодексы никто не чтит… Мы на грани падения, ваше величество. Кстати, об этом вам не преминет сказать военный советник.
— Герцог Атасс? Который — я цитирую вас, герцог, — похож на засиженную птицами скалу? Что ж, если он заговорит о падении, я спрошу его о том, что он предлагает, дабы этого падения избежать. И относительно трехсотлетней войны с… Пидзадьими Бадьями спрошу также. Не пора ли победоносно ее завершить?
— Спросите конечно. Но это бесполезная трата времени. Герцог Атасс до безумия любит говорить длинные речи, в которых призывает очистить наше королевство от внутренней враждебной скверны и после этого победоносно, громя все вокруг, и Бадьи в том числе, шествовать к богатому вожделенному Континенту Мира и Свободы, чтобы вымыть сапоги в омывающем его теплом океане и захватить все лучшие харчевни, закладные конторы и веселые дома Континента… А у нас ведь даже регулярной армии нет. Набираем всяких пройдох за деньги, на них нет особой надежды…
— Отсутствие регулярной армии — трагедия государства, — неожиданно посуровевшим голосом заявила Кириена. — Что ж. Этим вопросом я займусь лично. А герцог Атасс может и дальше говорить свои бестолковые речи. Омыть солдатские сапоги в океане врага! Если каждый генерал за это примется… Хотела бы я посмотреть, во что тогда превратится океан!
— Умоляю, только не говорите этого Атассу. Потеряем полчаса на выслушивание бессмысленных и вульгарных речей. К тому же Атасс в пылу спора имеет скверную привычку не удерживать свои ветры…
— О небо, да есть ли в Совете благовоспитанные мужчины, кроме вас, герцог?
Герцог только усмехнулся.
Хотя прекрасной Кириене вовсе не к чему знать, что себя он также давно перестал считать благовоспитанным, хоть, в отличие от советника Атасса, и не портит воздух в общественном месте.
— Хорошо. Оставим Атасса. Кто там на очереди?
— Советник по вопросам культуры, просвещения и искусства. Бывший музыкант, бывший художник и бывший поэт. Барон Муштрабель.
— Барон? А почему не герцог?
— Он вообще из простолюдинов. Королева Абигейл заметила его во время какого-то очередного бала, приблизила к своей особе, сделала временным фаворитом, подарила титул, пару орденских лент без орденов, породистого скакуна из личной конюшни, а потом под настроение взяла и назначила советником по культуре. А до сего момента у Муштрабеля не было ничего и никого, кроме дрессированной говорящей черной птицы по кличке Невермор. С этой птицей он годами выступал на ярмарках, деревенских вечеринках… Покуда не попался на глаза королеве Абигейл.
— И такого человека сделать фаворитом?! Более того, даровать ему государственную должность?! Возвысить до государственного мужа какого-то паяца! О ужас!
— Вы напрасно возмущаетесь, ваше величество. В вопросах культуры барон разбирается прекрасно. Благодаря его неусыпной опеке у нас в стране очень развито искусство королевского балета. Мы, даже можно сказать, в искусстве королевского балета опережаем все остальные страны. Хотя на содержание и питание балерин уходят налоги с полудюжины ближних деревень. Что ж, вот, пожалуй, и все. Скоро вы отправитесь на первое в вашей жизни заседание Королевского Совета, ваше величество.
Кириена побродила по комнате, привыкая к слишком пышному платью и чересчур жавшим ноги туфлям, затем остановилась перед Главным Советником, глядя ему прямо в глаза.
— Мне не дает покоя один вопрос, герцог, — сказала она, слегка покусывая нижнюю, изысканной формы губку. — Только ответьте честно. Все члены Королевского Совета… были фаворитами королевы Абигейл?
— Да. Каждый — в свое время. Абигейл считала это чем-то вроде приятной и ни к чему не обязывающей традиции… — начал было герцог, но Кириена перебила его:
—
Герцог смешался. Хотя он прекрасно понял, о чем его спрашивает неприступная и прекрасная Кириена.
— И я, — спокойно ответил он, в глубине души почему-то проклиная себя за этот ответ.
— Мне все ясно, — произнесла Кириена после недолгого, но выразительного молчания. — Я готова. Ко всему. Герцог, это ваша обязанность — вести королеву в зал Совета?
— Да.
— Так выполняйте ее.
И Кириена Суорд, ныне исполняющая обязанности королевы Абигейл, величественно подала герцогу руку. А другой рукой придержала концы герцогского шарфа, чтобы он не съезжал с плеч.
В Обвальном кабинете стоял шум, по громкости и бессвязности не уступающий гомону на рыночной площади в день весенней распродажи подгнивших фруктов-овощей. Солидные и высокородные советники спорили друг с другом до хрипоты, употребляя иногда при этом такие словечки, от которых смутились бы даже грузчики в порту Тарска.
— Вы верите в эту байку о том, что Абигейл вернулась? Я — нет!!! — это вопил советник по финансам. — Наша казна почти пуста, и я не вижу причины, по которой хитрая правнучка королевы- потаскушки Изнасильи Неистовой захотела бы вернуться к опустевшей кормушке!
— Да при чем здесь казна, герцог! При чем здесь предки сбежавшей королевы, прах их побери всех воедино! Мы падаем в пропасть не потому, что обнищали и лишились носительницы короны! — ярился советник Атасс. При этом многие сморщили носы — воздух в кабинете ощутимо испортился. — Нам надо проводить политику экспансии! Иначе нас растопчут! Великий поход на Континент — вот чего жаждет страна! Омыть в теплом океане…
— Герцог, все уже слышали о вашей мечте относительно сапог. Если они у вас такие уж грязные — ступайте помойте под фонтаном в королевской оранжерее. Я, кстати, так и делаю.
— Плебей! Мыть башмаки в фонтане! А еще советник по культуре!
