Уильям?
— Так, созерен.
— Ваше величество, не вырывайтесь у меня из рук. Вы настолько хрупки, что можете сломать себе еще что-нибудь помимо переносицы!
— Феффафец!
— Да, я мерзавец, ваше величество, — холодно усмехнулся Главный Советник. — А кем я еще мог стать, служа вам?! И называйте меня как угодно, но я своей страны не продавал врагам.
— Фефьфо!
— Королева, а как ругается, — удивленно покачала головой Кириена.
— Это от шока. Болевого, — авторитетно заявила Карина и потерла вспухшую на лбу мощную шишку. — Блин! Как это трудно — быть боксером!
Уильям меж тем привычным взором окинул лабораторию, убедился в том, что она восстановлена во всей своей прежней научной прелести, и запустил механизм отладки Системы Окон.
— Кое-что стоило бы подправить, установить новую версию, перезагрузить и проверить, не виснет ли… — озабоченно бубнил ученый маг. — Но, коли время не терпит, придется довольствоваться тем, что есть…
— Уильям! — тревожно воскликнула Карина. — Ты что творишь, а? Ты и в самом деле хочешь нас отсюда вытурить?
Гогейтис посмотрел на возлюбленную больными глазами.
— Прости, Кариночка, — только и сказал он. — Это единственно правильный и спасительный для вас выход.
— Нет! — крикнула Карина и заплакала. Кириена в отличие от нее держалась без слез. Но голос ее был непривычно тих, когда она тоже сказала: «Нет», а потом мельком взглянула на герцога Рено.
— Простите меня, Кириена, — склонил голову герцог.
— И это все?! Все, что вы можете мне сказать, Главный Советник?! — Если Кириена и была возмущена, то это выдавали только слова. Лицо ее оставалось бесстрастным и холодным, как сталь клинка.
— А… — протянул герцог Рено и слегка побледнел. Но только слегка. — П-пожалуй, все, Кириена. Вот дочь взбесившегося гламура!
Последний эпитет относился к королеве Абигейл, которая принялась ожесточенно ругаться и выбиваться из цепких рук Главного Советника.
— Фуфи! Фуфи фефя, фефофяй! — кричала королева. — Фя фафрефяфю фам оффраффяфь эфихь фефзафок ф их фиры! Фя фих фафню!
— От вас уже не зависит судьба «этих мерзавок», королева, — холодно ответил герцог Рено. — И вы не сможете их казнить. К счастью.
— Я настроил, — безжизненным тоном сообщил Гогейтис. — На твой мир, Кариночка. Ты отправишься первой.
— Вот даже как? — Губы у Карины побелели.
— Да. Прости. Это невыносимо!
— Ах невыносимо?! Ладно. Куда мне становиться, господин ученый?
Гогейтис растерялся.
— Но ты хотя бы поцелуй меня на прощание, — жалобно попросил он.
— И не подумаю! — отрезала Карина. — Долгие проводы — лишние слезы. Куда вставать? Сюда?
— Меж двух зеркал, — печально сказал Гогейтис. — Прощай, Кариночка, любимая моя! Помни: я был с тобой безумно счастлив! Созерен, посмотрите, она ведь в самом деле сейчас уйдет туда! Неужели у нас нет другого выхода?! Неужели судьба не снизойдет…
— Крепись, Уильям. Это наш долг чести. Карина поцеловалась с бледной и притихшей Кириеной:
— Счастливо тебе, близняшка!
— Да благословят небеса твой путь, Карина, — только и ответила гражданка Вольной Монохроммы.
Карина шагнула к двум большим зеркалам, стоявшим под прямым углом и ждущим ее, как пасть кита ждет очередной порции планктона.
И тут…
Судьба снизошла.
Хотя сначала этого никто не понял.
Потому что произошло это слишком стремительно.
Ее Величество Абигейл Первая, Королева Тарсийского Ожерелья и Почетная Владелица Сопредельных Островов: Дормилон, Хламизил, Запперсен и Феллац выцарапалась на свободу и с безумным кличем «Фе фофволю!!!» кинулась на Карину, пытаясь оттащить ту от зеркальных дверей в мир демократической России. А Карина исключительно из чувства самосохранения пригнулась, уходя от кулаков налетевшей, как вихрь, Абигейл. И королева, не успев затормозить в своем яростном порыве, грянулась о волшебные зеркала всем телом.
И исчезла.
А в точке соприкосновения зеркал змеилась трещинами черная дырка.
И кругом — ни осколочка.
В мертвой тишине все наблюдали за тем, как по зеркалам прошла быстрая рябь и затянула дырку, словно ничего и не было.
— Я не понял, — робко подал голос очумевший от неожиданности советник Атасс. — Королева ушла в иной мир?
И тут Гогейтис очнулся.
— Да! — яростно и радостно закричал он. — Королева ушла в иной мир! И отныне да здравствуют
С этим воплем он схватил каминные щипцы и принялся крушить свою отлаженную Систему Окон.
— Гогейтис, ты рехнулся, — сказал герцог Рено. — Что ты творишь?!
— Я отрезаю ей путь обратно! — исступленно кричал Гогейтис. — Она не вернется! Никогда!
— Болван, — ругнулся герцог. — А о том, как отправить домой Карину и Кириену ты подумал?!
— Подумал! Они никуда не уйдут! Они остаются здесь!
— Вот и прекрасно! — Карина захлопала в ладоши. — Вилли, хороший мой, иди я тебя поцелую!
Уильям не заставил себя просить дважды.
И они принялись целоваться, вовсе не обращая внимания на то, что советник Атасс на радостях мощно испортил воздух.
— Я не думаю, что это верное решение, — тихо проговорил Главный Советник, вплотную подходя к Кириене. — Нас ждет кровавое побоище у стен столицы, и нет никакой гарантии, что оно закончится нашей победой. Я предпочел бы, чтобы вы в этом не участвовали.
— Не малодушничайте, Главный Советник! — прервала его Кириена. — Я верю — нет, я убеждена — что мы справимся.
И она посмотрела на герцога сияющим взором.
— Я очень хочу, чтобы ваши слова сбылись, королева, — тихо сказал он.
— Герцог Рено! — весело крикнула Карина, высвободившись из нежных объятий Уильяма. — Неужели вы ничуточки не рады тому, что мы с Кириеной остались?!
— Рад? — удивленно переспросил Рено. — Н-не знаю. Я подумаю.
И он посмотрел на Кириену Суорд. Совершенно новым и оттого весьма загадочным взглядом.
Военный совет между главнокомандующими осаждающих столицу Тарсийского Ожерелья армий напоминал общение скорпионов в закрытой банке. Хотя поначалу все шло вполне цивилизованно. Первым слово взял благообразный адмирал Охренельсон.
— Уважаемые… кхм… господа, кхм-кхм. От имени вице-короля Славной Затумании Хваттинга Третьего я уполномочен… кхм… сделать вам заявление.
