Асмодея.
— Дальше они меня проверяли.
— Молодцы. Видать, обожглись на Бороде. Перестраховывались… Как проверяли?
— На профпригодность. Как эксперта. Дневник подсунули…
— Ну и?..
Секретарь потупился:
— Да они там все так замаскировали, такую магию жирную ввалили, что я ничего не понял.
— Но карта — та?
— Та! Головой отвечаю! Древность!
— Почему карту не отдали?
— Не знаю… — честно признался секретарь — так честно, что ему почему-то сразу все поверили. — Заставили меня настроить амулет на академию ЛТПМ, забрали карту, приказали докладную в трех экземплярах составить и исчезли…
— Я вот думаю, чего они к этим тридцати монетам прицепились? — задумчиво пробормотал канцлер.
— Эх, вы, — усмехнулся дьявол, — эксперты… Обратили внимание, что никто из них не произнес слово золотой? Монеты… Они ведь разные бывают. Не дошло?
Все дружно пожали плечами.
— Забыли, что такое тридцать сребреников?
— Нас продали! — ахнул Асмодей. — Вот на что намекали мои орлы! Потому и карту не отдали — никому уже не верили!
— Вот именно!.. Немедленно перетрясти весь ад, но стукача найти! Свободны…
Кабинет дьявола мгновенно опустел. Лишь секретарша сидела ни жива ни мертва, круглыми глазами глядя на шефа.
— Пока — свободны… — усмехнулся дьявол. — Да-а-а… Никому верить нельзя.
— Мне можно, шеф!
— Можно, говоришь? Лады. Тогда готовься к срочной командировке. Награды вручишь и портретик с инструкциями передашь заодно.
Дьявол щелкнул пальцами и под громы и молнии покинул кабинет…
В центре зала, куда переместился Темный Мастер, стоял огромный стеклянный саркофаг, внутри которого лежал сухощавый мужчина лет сорока в кургузом сером пиджачке, в таких же брюках, в стоптанных кросовках на босу ногу и в шикарном бордовом галстуке во всю грудь. Под галстуком ничего больше не было, кроме редких рыжеватых волос.
— Вот и пришел наш час, Семенов, — ласково улыбнулся дьявол. — Три года мы его ждали!
Семенов сладко зачмокал во сне, тряся козлиной бородкой. Темный Мастер сделал пасс рукой, и перед ним появился мольберт. Еще один пасс — стеклянная крышка отлетела в сторону, тело Семенова взмыло вверх и всосалось в полотно.
— Красавец! — восхитился своей работой Темный Мастер, разглядывая картину. — Теперь последний штрих…
Дьявол прыгнул вперед и прошел сквозь холст, который остался невредимым.
— Радуйся, презренный! Теперь ты одержим мной. Мной! Самим дьяволом!!!
Портрет начал съеживаться. Он становился все меньше и меньше, пока не достиг размеров крохотного медальона. Темный Мастер щелкнул крышкой, еще раз полюбовался козлиной бородкой Семенова и закрыл медальон.
— Феня, не тяни кота за хвост. Чего хочешь?
— Официального разрешения на разграбление твоей сокровищницы!
Животик Его Императорского Величества заколыхался, и он чуть не вывалился из своего кресла, закатившись в гомерическом хохоте.
— Ну, святой отец… — выдавил он из себя, вытирая выступившие слезы, — ну, потешил… А давай его на пару бомбанем? Я за медвежатника, а ты на шухере стоять будешь?
— Откуда ты словечек таких набрался? — недовольно спросил магистр. Император не терпел от него официального тона, когда они были наедине.
— В твоей академии и набрался. Побеседовал с выпускниками в прошлом году… — Император промокнул глаза платочком, постепенно успокаиваясь. — Зачем тебе понадобилась моя сокровищница? Ведомство твое вроде субсидиями не обделяю?
— На Центральный Мир пока хватает, а вот на отражения… Даже на зарплате порой экономить приходится!.. К этому вопросу мы еще вернемся, если не возражаешь. А пока давай о деле.
— Давай.
— Дело в том, — невозмутимо продолжил магистр, — что сегодня ночью — или ближе к вечеру — человек Темного Мастера откроет вход в сокровищницу, чтобы впустить туда своих… агентов.
— Так это не у тебя финансовые трудности? — вновь рассмеялся император. — Вообще-то темочка для свежего анекдота: всесильный Темный Мастер…
Император вдруг заткнулся. До него дошло, что глава ордена говорит совершенно серьезно — как о непреложном факте, который вот-вот должен свершиться.
— Откуда данные?
— Получены надежными, проверенными агентами, побывавшими в Темном Мире.
— Сумели проникнуть в Темный Мир? — изумился император. — Всех к награде! Что за агенты? Я их знаю?
— Думаю, да. Один из них… довольно забавный мальчик, научивший академию всяким нехорошим словечкам… — Отец Финниган сделал паузу. Его Величество насторожился. — А другая…
Император сорвался со своего кресла, приподнял тщедушное тело магистра и принялся трясти его за грудки.
— Темные Миры?! Кто мне обещал, что дальше десятого измерения ее не выпустит?!
Дверь с треском распахнулась, и в кабинет ворвалась разгневанная Кэтран.
— Попался? Я так и знала, что это твоя работа! А кто мне обещал, что никаких препятствий чинить не будет?! — Она уперла руки в бока. — Отпусти святого отца!
— Ты что, под дверью стояла? — возмутился император, послушно отпуская магистра. На ноги отец Финниган подниматься не стал (в целях экономии времени) и шустро слинял из кабинета, дробно стуча локтями и коленками по полу, прекрасно понимая, что он при семейной разборке лишний.
— Сколько раз я тебе говорил: подслушивать нехорошо! — услышал магистр уже из-за двери.
— А агента двенадцатого уровня в одиннадцатое измерение — это хорошо?!
— Прежде всего, ты не агент, а моя дочь! А я, между прочим, не просто твой папа, а еще и император!
— А я, между прочим, не только твоя дочь, но и принцесса! Единственная наследница престола! К тому же — агент двенадцатого уровня… до кучи!
«До какой еще кучи? — потряс головой магистр. — А ну вас! Ваша куча мне до кучи!..»
Святой отец осторожно закрыл за собой дверь.
— Не зря я притащил сюда девчонку… — порадовался он.
Отец Финниган мысленно погладил себя по голове, плюхнулся на стоявший в углу приемной диван, вытер пот со лба и стал ждать, настороженно прислушиваясь к шуму в кабинете императора. Там шла крутая перебранка. Вопрос, чья возьмет, его не волновал. Он прекрасно знал— чья. И не ошибся… Через жалкие три часа из кабинета выпорхнула раскрасневшаяся Кэтран с дневником и картой Синей Бороды под мышкой. Следом понуро плелся отец…
Операция «Чистые руки» достигла кульминации. Доблестный ликвидатор зачистил практически всю «Луну и яичницу». Кто не попал под горячую руку Ланса, либо лежал мертвецки пьяный, либо искусно притворялся таковым. Вставать не рисковал никто. Сам герой баталии тряс, как грушу, последнего
