странное выражение.
Звякнул дверной звонок. Перов мрачно поднялся на ноги.
— Пришли… — подытожил он. — Ну, извиняйте, если что не так было…
— Сидеть, рядовой, — холодно приказал Моручи. — Я сам.
— Присядь, Андреич, ща капитан с ними разберется, — весело посоветовал Денисов.
Святослав вышел в приемную. Приемной в «Витязе» служил небольшой закуток, отгороженный фанерой. Клиентов у Перова всегда было немного. Зато все — уважаемые люди.
Моручи молча распахнул дверь. За ней стояли трое — маленький лысый мужичок в металлических очочках и двое здоровенных «гоблинов». Один бритый наголо, как яйцо, второй, наоборот, с длиннющими патлами.
— Добрый вечер, — вежливо кивнул лысый. — Падогов, Вениамин Сергеевич, будем знакомы. Вы Семен Андреевич?
— Нет, я Святослав Степанович, — представился Моручи. — Тренажерный зал закрыт, господа, приходите завтра.
— Мы немножко по другому вопросу, — сухо покачал головой Падогов. — Семен Андреевич здесь?
— По какому именно вопросу?
— По личному. Так где Семен Андреевич?
— Я за него, — хмуро промолвил капитан. — Говорите все мне.
— Что ж, как знаете, — равнодушно пожал плечами посланник Третьякова, отходя в сторону. — Артем, Юрий, можете начинать. Только не переусердствуйте.
Амбалы молча качнулись вперед. И тупо замерли, глядя на дуло ди-кольта. Когда Моручи успел его выхватить, никто не успел заметить.
— Стоять тихо, — дернул щекой Святослав. — Медленно положить руки на затылок… все трое!
Падогов с помощниками неохотно выполнили приказ.
— Вы что делаете?.. — удивленно спросил Вениамин Сергеевич. — Вы понимаете, что это незаконно?
— Понимаю, — невозмутимо кивнул капитан. — За мной. И медленно — одно движение, и я стреляю. Сначала предупредительный выстрел, потом на поражение.
Моручи начал отступать назад. За ним еще более неохотно, чем раньше, двинулись люди Третьякова.
— Святослав Степанович, может быть, договоримся спокойно? — предложил невозмутимый Падогов. — Виктор Борисович деловой человек, нам не нужны лишние проблемы…
— А кому они нужны? — пожал плечами Моручи. — Двигайтесь.
Он запер дверь, не опуская ди-кольта, и повел пленников в главный зал. Дуло он приставил к лысой макушке Падогова.
— Ну, Андреич, я ж тебе говорил, капитан разберется! — жизнерадостно выкрикнул из-под стола Денисов. — Мужик сказал, мужик сделал!
— Сержант, ты зачем туда залез? — не понял Святослав.
— А так, на всякий случай. И Маринка тоже тут.
Марина смущенно вылезла из-под стола, отряхивая волосы — в импровизированном бункере оказалось довольно пыльно.
— Зря! — не одобрил ее поступка Николай, не сдвинувшийся с места ни на дюйм. — Ща стрельба будет, задеть могут.
— Какая еще стрельба? — забеспокоился Падогов. — Добрый вечер, Семен Андреевич. Что здесь происходит?
— Здравствуйте, Вениамин Сергеевич, — поздоровался Перов. — Опять?
— Виктор Борисович хочет знать, что вы надумали, — сухо ответил Падогов. — Я уполномочен сделать вам еще одно, последнее предложение. Семен Андреевич, мы же с вами разумные люди…
— На переговоры не ходят с вышибалами, — заметил Перов.
— Это просто группа сопровождения, — позволил себе легчайший намек на улыбку Падогов. — Семен Андреевич…
Моручи, видя, что беседа идет достаточно мирная, слегка опустил оружие. Патлатый амбал тут же воспользовался моментом и выхватил из-за пазухи пистолет Макарова. Но реакция космического капитана оказалась еще быстрее — ди-кольт дважды сухо щелкнул и револьвер выпал из ладони братка. Простреленной ладони.
Марина при первом же выстреле вздрогнула, вжала голову в плечи и быстренько юркнула обратно под стол. Еще и скатерть натянула.
— У… у… у… — тихо заскулил подстреленный, закусив губу.
— Предупредительный выстрел, — холодно сказал Моручи.
— Это предупредительный? — приподнял бровь Падогов. — А какой же тогда будет на поражение?
— В голову. Смертельный. Поэтому больше меня не искушайте, — ответил Моручи.
И уронил свой квантовик.
Если б у этих двоих было время подумать, они обязательно поняли бы, что настоящий профессионал просто физически не может уронить оружие случайно.Но подумать они не успели.
Бритый молниеносно вытащил из-за пазухи еще один пистолет Макарова и выпалил в капитана. Патлатый из-за простреленной ладони не успел так же быстро поднять свое оружие. Потому и остался цел.
Моручи с дикой скоростью уклонился с линии выстрела, почувствовав холодок от пули, просвистевшей в каком-то сантиметре от кожи, быстро развернулся всем туловищем вправо, сделал шаг влево и вперед, одновременно левой рукой вывернул и перехватил пистолет, а кулаком правой ударил в горло противника. А потом нанес еще один удар — рукоятью пистолета по глазам. И — когда бритый уже начал падать — ногой в грудь. Да так, что ребра затрещали.
Все произошло так быстро, что никто ничего даже не успел заметить.
— И знал капитан, врагу ребра круша, что жить хорошо, и жизнь хороша! — упоенно продекламировал Денисов из-под стола. Он опомнился первым.
Рука патлатого, попытавшегося поднять свое оружие, замерла на полпути, когда он увидел, что сделали с его напарником. Бритый судорожно подергивался, хрипя от боли, изо рта у него обильно текла кровь, из правого глаза — тоже. По сути, ему вполне хватило бы и одного удара, самого первого. Если б Святослав приложил немного больше усилий, то просто сломал бы ему шею. В ближайшие недели несчастному предстояло питаться через трубочку.
— Это было второе предупреждение, — невозмутимо сообщил Моручи, поднимая с пола ди-кольт. На дурацкий стишок своего сержанта он не обратил внимания. Впрочем, на него никто не обратил внимания. — Еще будем экспериментировать?
— Не будем, — слабым голосом ответил Падогов. — Святослав Степанович, да вы просто отморозок…
— Напоминаю, ваш выстрел был первым, — указал на пулевое отверстие в стене капитан. — А у меня в этот момент оружия не было. Всего лишь самооборона.
— Ну, тут можно и поспорить, — не согласился Падогов. — Тут имеет место явное превышение необходимой самообороны. Юрий Алексеевич, вы хорошо себя чувствуете?
Изувеченный здоровяк что-то невнятно промычал.
— Ну, видите, явное превышение.
— Смотря по чьим законам, — промолвил Моручи.
Имперцы, будучи чрезвычайно воинственным народом, не стеснялись при случае калечить друг друга. Благо медицина семьдесят второго века могла починить человека качественно и очень быстро. Не всегда, конечно, но в большинстве случаев.
— А Виктор Борисович так и не рискнул прийти сам? — задал риторический вопрос Перов. — Всего-то двое громил — не мало ли?
— Действительно, маловато, — признал Падогов. — Особенно с учетом того, что вы здесь… не один. Семен Андреевич, мы рассчитывали поговорить с вами с глазу на глаз. Я, вы…
