федеральных войсках? Почему военные секреты иностранные разведки покупают за сущие копейки прямо в научно-исследовательских институтах? В этом бардаке ой как хорошо свои миллионы наживать, поливая обильно русской кровушкой. А потом кричат на все голоса – «дедовщина» в частях, а кто убрал губу[19], оставив офицеров без реальной меры воздействия на солдат? Зато создали «клуб шалав крашеных» типа «Комитет солдатских матерей», которые уже не один десяток офицеров законопатили в места не столь отдаленные за «превышение власти». Комитет этот, между прочим, финансируют из-за бугра, а командиры уже не хотят связываться со срочниками, лишь бы дослужить до пенсии. Вот такая внутренняя доктрина обороны страны.
– Что вы предлагаете? – спросил Журавлев. Все собравшиеся в кабинете были с военным контрразведчиком полностью согласны. Армейская дисциплина испокон веков держалась на двух столпах – поощрении и наказании. Убрав один из них, дисциплина мгновенно превращалась в хаос.
– Я предлагаю? – переспросил генерал-майор. – Если уж перенимать опыт запада, то давайте его перенимать полностью. Если для того, чтобы провинившегося бойца отправить на гауптвахту, нужно решение суда, то почему этим должен заниматься взводный или ротный командир? В Америке, например, такие вопросы решает военная полиция. И несмотря на то, что армия США полностью наемная, «милитари полис» их джи-ай боятся, как огня. Да, кстати, там не только гауптвахты и дисбаты исправно функционируют, даже есть «крытые» – военные тюрьмы.
– У вас все, генерал? – перебил военного контрразведчика Андрей Андреевич, поняв, что совещание по серьезной теме превращается в правовой диспут. И, не дожидаясь ответа, посоветовал: – Если вас действительно волнует этот вопрос, напишите на мое имя подробную докладную записку, и в тот же день я ее передам на самый верх, напрямую. Минуя все инстанции и секретариаты.
Генерал-майор, насупившись, все же соглашаясь, кивнул и занял свое место. Между тем Журавлев продолжил:
– Так, у кого есть что сказать?
– Разрешите, – над столом поднялся широкоплечий мужчина с мощной шеей и высоким лбом с двумя большими залысинами. Олег Мальцев уже был знаком с полковником Крутовым из ГРУ, они вместе ехали на совещание в вагоне правительственного метро.
– Изучив доклад об угоне подводного минозаградителя «Краб», – начал доклад Родион Крутов, – и сопутствующие документы, я решил не толкаться с оперативниками контрразведки ТОФ на Дальнем Востоке, а попытаться начать распутывать клубок с другой стороны. Дело в том, что экипаж для лодки нового поколения обучают в центре переподготовки подводников АПЛ в Обнинске. Вот туда-то я и направился, переговорил кое с кем из офицеров и выяснил любопытную деталь. Три месяца назад в Обнинске у замначальника по личному составу центра капитана первого ранга Ермолаева гостил его товарищ по училищу, отставной капитан третьего ранга Моин Валерий Михайлович. В прошлом также замполит, подводник с Северного флота, теперь журналист-эколог. Две недели Моин гостил в Обнинске, причем общался только исключительно с офицерами «Краба», курсантами, и с преподавателями и даже видел секретные методички.
– Думаете, этот Моин имеет отношение к похищению субмарины? – с интересом посмотрел на Родиона Крутова Журавлев.
– Строить версии можно при достаточном количестве информации, – уклонился от прямого ответа Крутов. – Я решил подробнее изучить жизнь бывшего подводника и выяснил один очень любопытный факт – через неделю после возвращения из гостей он зарегистрировал новый журнал «История подводного флота», а спустя месяц в Финляндии его новоиспеченный журнал был отпечатан на бумаге, на которой обычно печатается «Плейбой», «Медведь» и тому подобные дорогие издания. Кстати, тираж не меньше, чем у «Солдата удачи». Хотя сам журнал представляет собой перепечатку из Интернета и личные воспоминания Валерия Михайловича.
– Действительно любопытный факт, – задумчиво отметил Журавлев. – Что дальше думаете делать?
– Ну, брать этого эколога под «колпак» мне кажется бессмысленным. Он выполнил одноразовое задание и получил соответствующее вознаграждение. Когда возникнет очередная необходимость в его услугах, если вообще возникнет, – неизвестно. Думаю, нужно брать товарища с такой звучной фамилией под белы ручки и говорить с ним, что называется, «по-взрослому».
– Похоже, это единственно верный ход, – согласился Андрей Андреевич. – Только сделать это нужно в духе человека-невидимки. Не исключено, что этот Моин под контролем заказчиков, не хотелось бы их информировать о наших действиях.
– Разрешите, товарищ генерал-полковник, мне с экологом поговорить, – неожиданно для себя поднялся Мальцев.
– Вы? – Журавлев удивленно посмотрел на чекиста, потом перевел взгляд на Крутова и сказал: – Вообще-то, я не возражаю, но это все-таки «делянка» Родиона Андреевича, если он не возражает, то...
– Никак нет, – тут же отреагировал Крутов. – Тем более, что сейчас хотел бы смотаться на ТОФ, посмотреть вживую, как там идет расследование у моряков.
– Добре, – с этим доводом согласился глава «Комитета информации». – Значит, так и поступим, госбезопасность обрабатывает любопытного не в меру борца за экологию. Военная разведка работает на Дальнем Востоке, остальные работают с документами и сводками своих служб. Кроме акции по угону «Краба» следует обратить внимание и на операцию прикрытия, проводимую в Москве. Нельзя исключать, что это все же звенья одной цепи.
При упоминании недавних московских событий, Олег Мальцев почувствовал, как у него неожиданно противно вспотели ладони...
41
Колонна из дюжины «Хаммеров» неслась на предельной скорости, таща за собой кривые шлейфы бурой пустынной пыли.
Впереди показались расплывчатые силуэты построек Могадишо, такие же бурые, как и весь окружающий пейзаж. С каждой минутой очертания зданий становились все явственней, казалось, что это сама пустыня выводит из тени город-призрак. Вскоре можно было отчетливо разглядеть трех-и пятиэтажные дома с черными провалами выбитых окон, изуродованные взрывами крыши и стены, изрешеченные выбоинами от автоматных пуль. Гражданская война не украшает города и не делает счастливыми их жителей.
Пригород столицы Сомали встретил американских морских пехотинцев кладбищенским безмолвием.
«Это с непривычки местные жители попрятались», – мысленно успокаивали себя сидящие в «Хаммерах» джи-ай. И эта мысль была вполне логичной, потому что каждый морской пехотинец знал – они прибыли на восток Африки, чтобы здешним диким народам продемонстрировать ценности западной демократии, а заодно накормить голодающих. Так на базе их учили командиры...
Едва колонна ворвалась на улицы пригорода Могадишо, как все изменилось. В одно мгновение город ожил.
Неожиданно головной внедорожник исчез в гейзере мощного взрыва, поднявшего облако пыли. И сразу же изо всех окон загрохотали выстрелы.
В борт замыкающего «Хаммера», оставляя за собой клубы сизого дыма, клюнула реактивная граната. Ярко-оранжевая вспышка на фоне какофонии боя была почти беззвучной, но взрыв буквально разорвал мощную машину пополам, превратив бойцов, находящихся внутри, в кровавое месиво.
Колонна с морскими пехотинцами оказалась наглухо заблокированной. Теперь легкобронированные вездеходы превратились в неподвижные мишени, которые рано или поздно будут уничтожены.
– База, я – Пилигрим, База, я – Пилигрим! – надрывался в крике радист, прижав ко рту микрофон передатчика. В то же время пуленепробиваемые стекла «Хаммера» покрывались густой паутиной трещин. Новый взрыв противотанковой гранаты подбросил внедорожник, раскурочивая капот. Машина тяжело завалилась на бок, следом вспыхнул разлившийся бензин...
– А-а, – застонал Смок, вываливаясь из-под москитной сетки. Наваждение мгновенно прошло, он был жив и находился за десятки тысяч километров от ненавистного Сомали. Воспоминания о бое, когда он чуть не сгорел со всей своей командой в подбитом «Хаммере», в госпитале надежно стерли психологи Пентагона. Но сейчас всепоглощающий страх смерти вернул те ощущения животного ужаса, и причиной тому стала «командировка в ад».
