Ах вот оно в чем дело, а я и забыл. Ну чего не ляпнешь ради общего дела. Разве можно быть такой злопамятной?
— Да ты что, я же просто пошутил! А ты что, поверила, да?
Хлоп — и она отбила и вторую ладошку. Правда, на этот раз я успел подставить лохматую и мягкую шею, чтобы травма была не слишком сильной.
— Конечно, поверила! Разве можно шутить такими вещами?!
— А разве нет? — пожал я плечами и ловко увернулся от очередной затрещины.
— Конечно, нет!
— Как знать, я вообще всегда был против штампов и условностей. К тому же я вдруг вспомнил, что до сих пор не сделал тебе предложения.
— Да? — искренне удивилась солнечная.
— Так как-то само собой стало ясно, что мы созданы друг для друга и должны быть вместе, а самого предложения я тебе до сих пор не делал.
— Ну и? — уже лукавым голосом произнесла Селистена.
— И всё.
— Что — всё?
— Делаю.
— Что делаешь? — не унималась мелкая.
Тут я заметил, что на нас с нескрываемым интересом смотрят Серафима с Едреной-Матреной. Оказывается, пока мы разбирались с мелкой, они пришли в чувство и теперь внимательно следили за происходящим. Что ж, лишние зрители мне не помешают.
Так как встать на одно колено в собачьем обличье весьма проблематично, то я просто сел, прислонил лапу к сердцу, чтобы добавить возвышенности минуте, и молвил торжественным голосом:
— Несравненная Селистена Антиповна, я уже три года, словно мальчишка, влюблен в тебя. Ты вообще самое лучшее, самое солнечное, что было в моей жизни. До встречи с тобой я и не предполагал, что буду способен на такие чувства.
Селистена изобразила на конопатом личике некоторое разочарование. Хм, а чего ей еще не хватает? Ладно, добавим.
— Обязуюсь после свадьбы стать серьезным, степенным и правильным. Ну как?
— Что — как?
— Согласна стать моей женой?
Мелкая недолго подумала и спокойным, будничным голосом, ответила:
— Нет.
— Не понял? — подпрыгнул я. — Это как это нет?
— А так, — пожала плечами Селистена.
Ну ничего себе! А я-то думал, что она обрадуется… Что ж, насильно мил не будешь. Да и правильно, кто я, собственно, такой? Ни кола ни двора, даже выпускные экзамены в скиту не сдал. А она? Умница, красавица, да к тому же еще дочь премьер-боярина.
Голова у меня закружилась, и я чуть не упал на пол, так как до последнего продолжал глупо держать лапу у сердца. Сейчас я точно не помню, но, по-моему, я даже собирался в первый раз в жизни провалиться в обморок, как вдруг оказался в родных, худосочных объятиях, и тихий голосок прошептал мне на ухо:
— Да ты что? Я же просто пошутила!
Не поверите, в первое мгновение я даже пожалел, что спас ее от Сантаны! Ну разве можно так шутить? Я же не каменный, и меня переполняют всякие там лирические чувства, так что запросто от такой шуточки мог бы лапы откинуть.
Пока я не получил несколько страстных поцелуев в нос, я не поверил, что она действительно умудрилась так неудачно пошутить. Наконец я взял себя в руки и даже выровнял свое дыхание.
— Так, значит, ты согласна?
— Конечно, согласна, дурачок мой. Но только при одном условии.
— При каком это? — осторожно поинтересовался я.
— Ты мне пообещаешь, что не будешь после свадьбы стараться стать серьезным, степенным и правильным, а останешься таким, какой ты есть. Надеюсь, это не очень тяжелое условие?
— Не очень, — хмыкнул я. — Обещаю, что до старости лет ты со мной не соскучишься. Годится?
— Да, — мурлыкнула моя избранница и опять заключила меня в свои объятия. Дорого бы я дал, чтобы в этот момент хоть на минуту опять стать человеком. Но, увы, пока это невозможно.
— Ребята, век бы смотрела, не шелохнувшись, но уж больно всё тело затекло, — раздался до глубины, души знакомый бас Матрены.
— Да уж, закатили представление, — не осталась в стороне и Сима.
— Можно подумать, что вам было неприятно смотреть на нас, — беззлобно огрызнулся я.
— Да приятно, приятно, — отмахнулась Серафима. — Однако, с вашего позволения, я вас временно верну на землю. Ты чего верещала-то?
Конечно, последний вопрос относился к мелкой.
— Так жглось, — почему-то покраснев, ответила боярышня.
— Я вроде аккуратно защиту поставил, — пожал я плечами, — а где жглось-то?
Моя прелесть покраснела еще гуще, замялась и наконец ответила, показав пальцем на то место, на котором обычно сидят люди:
— Тут.
Я хотел сморозить очередную шуточку, но, вспомнив небольшой урок, который совсем недавно преподала мне Селистена, передумал. Серафима переглянулась с Матреной, и обе также сумели подавить смех. Но, судя по их напряженным лицам, это далось им непросто.
— Странно, а сарафан вроде не прожжен, — тоном знатока оповестил я окружающих после должного осмотра.
— Раз так, значит, ерунда, до свадьбы заживет! — дала небольшой выход чувствам Серафима и вдруг резко обернулась к окну. — Ну чего прячешься, заходи!
Мы все с удивлением уставились на окно. Спустя мгновение на подоконнике вольготно расположился ястреб весьма внушительных размеров. Птица была мне прекрасно знакома, и я приветливо крикнул:
— Добро пожаловать, многоуважаемый Серогор! А я уж, грешным делом, думал, что на этот раз сам со своими проблемами справлюсь.
Ястреб встрепенулся, проворчал что-то и в момент обернулся моим наставником — белым колдуном Серогором.
— Ага, справишься ты, как же, — продолжал бубнить Серогор, уже в человеческом обличье. — А еще считаешься лучшим учеником в скиту.
— А вы что, не согласны с этим фактом, или в мое отсутствие на это звание появились другие претенденты? — парировал я.
— Оставь его, — примирительно заговорила Серафима. — Знаешь же, что он сделал всё, что от него зависело. Скажи лучше, чего это ты так долго ждал и не вмешался сразу?
Перевод разговора на новую тему мне очень даже понравился. Конечно, придет время, и я сам с удовольствием послушаю критику моего наставника. Как-никак опыт — это неоценимый запас знаний, как нужно поступать в ситуациях, которые никогда не должны больше повторяться. Но сейчас не хотелось бы отвлекаться на такие мелочи.
Между тем Серогор медлил с ответом, и мне даже показалось, что его бледное лицо покрыл легкий румянец.
— Ты чего мнешься, словно красна девица, здесь же все свои. Так чего ты медлил там у себя на веточке?
Белый колдун еще немного посомневался, окинул присутствующих лукавым взглядом и наконец сказал:
— Посмотреть хотел.
— На что? — не поняла Сима.
— Когда еще из-за меня будут выяснять отношения две такие шикарные женщины.
