— Кого мочить? — воинственно вопросили крылатые летуны.
— Не мочить, а тащить, — пропыхтел дорожный патруль. — Хватай его, пока наше золото не утопло.
— Ую-ю-ю-юй! — заверещал царевич, выпучив глаза. Коготков было много, и не все они вцепились в камзол. Роскошная шевелюра угрожающе затрещала. К счастью, без скальпа бедняга не остался. Разочарованно чмокнув, топь отпустила свою жертву. Юноша вместе с конем, которого крепко держал ногами, взмыл в воздух.
— Ну ни фига себе! — возмутился дорожный патруль. — Это я еще и коня пер?
— Мне животину жалко, — пояснил Елисей.
— А мне себя. Заплатишь по двойному тарифу за обоих. К берегу его.
Царевича вместе с конем осторожно опустили на твердую почву.
— За что заплачу?
— За спасение утопающих на водах.
— И сколько платить?
— А сколько у тебя есть?
— Ну… — Юноша осторожно взвесил кошель в руке.
— На один тариф потянет, — цапнул кошель дорожный патруль. — Остальное будешь должен.
Зашуршали крылья.
— Вот гады, — дернулся вслед царевич, но было уже поздно. — Как липку ободрали! И ведь не подкопаешься, — вынужден был признаться он, — чисто сработали.
Ему было и смешно и грустно. Юноша понял, что стрелки на карте были нарисованы не просто так. Пришлось возвращаться обратно. Грязный, оборванный, обобранный, он вновь оказался на тракте и влился в нескончаемую вереницу соискателей руки и сердца прекрасной принцессы Вионы. Из всех богатств, взятых с собой в дорогу, остался верный, заляпанный болотной тиной конь, добротный булатный меч и изрядно подмокшая колода карт в кармане, с помощью которой они с дядькой Крутом коротали время на привалах.
— Да, на царевича я теперь явно не тяну, — пробормотал юноша, — назначаю себя ратником. О! И имя подходящее наклевывается — ратник Ратибор.
Счетная палата — гигантский сквозной шатер поперек дороги — нарисовалась верст за пять до цели. Объехать ее было невозможно. По бокам, следя за порядком, стояли два дюжих, обнаженных по пояс молодца с мышцами Шварценеггера и ятаганами в руках. Под их грозными взглядами споры относительно того, кому первому прорваться внутрь за заветным регистрационным номерком, затихали сами собой. Внутри шатра сидел не менее представительный детина.
— Имя?
— Ратибор.
— Что провозим?
— Себя, коня и меч.
— Денег нет?
— Уже нет, — честно признался царевич.
— Далеко не уедешь, — усмехнулся детина, окинув понимающим взглядом заляпанный тиной камзол юноши. — Твой регистрационный номер тридцать тысяч девятьсот седьмой. Счетная палата желает вам удачи в спасении прекрасной принцессы.
В руки царевича плюхнулся пластмассовый прямоугольник с красивой выпуклой гравировкой «30907».
— Следующий.
Очутившись с другой стороны палатки, Елисей спешился, встал в хвост гигантской очереди, растянувшейся до Калинова моста, и задумался. Если все, что происходит, дело рук его любимой Аленки, то чего она хочет добиться, искупав его в болоте, да еще и обчистив заодно? На прочность испытывает? Возможно. Ладно, это мы выясним потом. А пока надо раздобыть финансы, которые резко завыли романсы. Без них за Калинов мост можно не соваться. Это царевич понял четко. Вот забавница! Елисею становилось все интереснее. Значит, первая цель — деньги. Он посмотрел на свой номерок.
— Эй, деревня, дай его сюда, только тихо! — просипел кто-то сзади. — Пикнешь — убью!
Ратному делу царевич был обучен с малолетства, а потому тело действовало на уровне автомата, отправляя наглеца в кусты великолепным хуком справа. Бил мощно, с разворота, интуитивно чувствуя за спиной местоположение в пространстве челюсти противника.
— Меня?! Царского сотника…
Сотники у царя Еремея были крепкие. Удар, способный свалить быка, не вызвал даже сотрясения мозга, скорее всего потому, что трясти там было нечего. Рыча от бешенства, весь облепленный репьями, сотник выскочил обратно на дорогу, на ходу выдергивая меч.
— Зарублю, молокосос! — И тут глаза его встретились с глазами Елисея. — Ваше цар…
Договорить он не успел. Откуда-то сверху свалились блюстители порядка фирмы «Дракон и Корешки». Две гигантские летучие мыши подхватили под белы ручки и ножки забияку, взлетели с ним вверх, дождались, пока третья подставит снизу мешок, перевернули сотника вверх ногами и начали трясти.
— За нарушение общественного порядка, — провозгласила четвертая мышь с верхушки ели, — регистрационный номер… — она всмотрелась в выпавший из рук сотника номерок, — …тридцать тысяч девятьсот восьмой подвергается штрафу в размере… сколько там нападало?
— Два кинжала, меч и восемь золотых, — доложила мышь с мешком.
— Маловато будет. Тряси еще.
Блюстители порядка тряхнули так, что у сотника зубы клацнули. Последние монеты звякнули в мешок.
— Вот теперь порядок. Итак, в размере десяти золотых и дисквалифицируется как драконоборец сроком на один год!
— Почему на год? — полюбопытствовал Елисей.
— А вдруг в этом году принцессу не спасут? В следующем придет. За это время, глядишь, и поумнеет.
— Дело поставлено солидно, — одобрительно кивнул головой царевич, — с умом. А если б он не с кулаками полез, а, скажем, денежки в обмен на номер предложил?
— Это уже не наши проблемы. В инструкции про то ничего не сказано. Главное — чтоб порядок был.
Летучие мыши взмахнули мощными крыльями, унося обчищенного сотника.
— То есть очередь можно и выкупить, — удовлетворенно хмыкнул Елисей.
И тут очередь закипела. До одних дошло, что номерок может принести звонкую монету, до других — что можно повысить свои шансы на успех, слегка растряся мошну. Начался великий торг.
— Две полушки? — Тридцать тысяч девятьсот пятым оказался суетливый старичок в длинной, перехваченной на поясе веревкой рубахе, из-под которой торчали заправленные в лапти портки. — Не, не согласный я. Четверть гривны, и проходи.
— Да за такие деньги я себе руку отгрызу!
— Грызи!
— На, подавись! Пей мою кровь!
Из того же пояса появился серебряный слиток. Рычащий от злости недоросль, судя по всему сын какого-то мелкого купца, отрубил от слитка четвертушку, сунул ее вместе с регистрационным номером в руки старику и, став тридцать тысяч девятьсот пятым, ринулся торговаться за следующее место.
— Благодетель, — истово перекрестился старичок, чуть не падая в ноги Елисею. — Тебя Господь послал! Коровку куплю, дом новый справлю, внучку замуж выдам! За кого свечку-то ставить, благодетель?
— Ратибором зови. А как же принцесса? — засмеялся Елисей.
— Ой, сынок, в мои ли годы мечом махать? Номерочком не хочешь поменяться? Полгривны, и все дела.
