И короли. Но дело тут в другом: Судьба свои права не уступает — И никому, по правде говоря, Они и даром не нужны: едва ли Способен кто-нибудь их разобрать. И вечно человек — «Венец Творенья» — Стремится заявить, что он свою Судьбу творит без всяких принуждений, Тем отрицая Вечную Игру. Как маг, я понимал свою ошибку; Но человек во мне живет всегда — И только иронической улыбкой Встречал он аргументы о Богах, О Долге, о Стремленье и Порядке, О Хаосе и Темной Стороне… Он будет жить всегда — тайком, украдкой, Отрывками — но он всегда во мне. Как можете вы ждать от человека, Упрямого творения Судьбы. Разумных черт, коль разума в нем нету, А есть лишь жажда странствий и мечты? Как можно называть закон всеобщим, Коль он основан лишь на вас самих? Возможно ль по нему признать виновным Того, кто не изведал дней былых? Я — человек; и маг, во мне живущий, Рискует больше, чем любой игрок: Он полагается на Прихоть и на Случай, Не одолев свой собственный порог. Чем может заплатить уже убитый? Лишиться жизни? Так ее уж нет. Волшебной силы? Двери все открыты, И медленно идет его конец. Еще до первой фразы Прокурора, Еще до обвинения — вердикт Был вынесен. Он для меня не новость; Тому, кто мертв, прикажут вновь: «Умри!» Но вам претендовать на справедливость Не стоит. Истины единой нет, И ваша — только часть. Но я бессилен Вам доказать ее Путем Теней. Тропа была извилистой и тяжкой, Но будь возможность снова все начать — Я сделал бы все то же без оглядки На нужный вам конечный результат! Молчание в зале длилось долго. Сухэ пристально смотрел на Инеррена, потом перевел взгляд на Мандора.
У чародея появилась надежда.
— Сдай свой посох, — в конце концов произнес судья.
Инеррен вручил указанное подошедшему служителю.
Посох лег перед Сухэ на гладко отполированную столешницу. Судья еще долго рассматривал его, затем произнес нечто вроде «Мэдванн» и взмахом руки отправил посох в небытие.
— Ты должен покинуть Двор в течение трех дней, — громко объявил свой вердикт судья. — Иначе…
— Конечно, Лорд Сухэ, — усмехнулся чародей. — Можете не продолжать. В этой игре я уже участвовал.
Айра не верила собственным ушам. Этого не могло быть!
Лорд Сухэ, Хранитель Логруса, был главным из Посвященных Хаоса! И когда представился отличный случай законным путем рассчитаться с обидчиком… не хозяина, но покровителя или что-то в таком роде, — он ограничивается тем, что лишает его посоха и заставляет сменить место обитания! Ведь Инеррен не применял заклинаний дружбы и тому подобного магического трюка, его стихи были только стихами — убедительными, но не более того. В чем же тут секрет?
Волшебница сама порою была загадкой для исследователей Искусства и его носителей, однако загадкой были сами ее методы, которых она не открывала — что естественно для магов. Но чародей-то ничего не скрывал, все окружающие прекрасно видели и слышали его работу. И при этом эффект оказывался невероятным.
Единственное объяснение — сила личности — было на уровне деревенской ведьмы. Но иного Айра не могла придумать…
А следовало бы. Ведь никто не знал Инеррена лучше ее.
Верно было и обратное.
Они спокойно могли доверить друг другу свою жизнь. Если один из них попадал в беду, второй охотно рисковал чем угодно, чтобы вытащить первого из передряги. Так уже бывало.
Нельзя было сказать, что они ПОЛНОСТЬЮ доверяли друг другу. Маги — личности особого склада, полное доверие невозможно даже между учителем и учеником… Соперничество без зависти — вот, пожалуй, самый точный термин, описывающий их взаимоотношения.
Любовь? Да. Но не в обычном смысле этого слова, ибо он недоступен для магов, полностью контролирующих свои чувства.
То, что когда-то происходило в бассейне Источника, было четким расчетом. С обеих сторон. И не
