концов, его Тропа…
— Даже если ты прав, — заметил Джелерак, — это не меняет ничего в первоначальном плане. Он может атаковать в любую минуту, согласен. Но мы также готовы встретить его. Кто победит, как ты полагаешь? У него нет преимущества внезапности.
«Они идут, повелитель, — известили Инеррена голоса межзвездных скитальцев. — Нам нападать или дать им пройти?»
«Дайте мне ваши глаза», — потребовал чародей.
Как следует рассмотрев движущуюся в его направлении процессию, он приказал Стражам не вмешиваться, но быть наготове. После чего обратился к своим союзникам:
— Те, кто умрут на Теневой Тропе, попадут прямо в Пустоту, так что с этой точки зрения дело упрощается. Каждый может выбрать себе жертву по вкусу. Их столько же, сколько и нас.
— А кто пятый? — спросил Гэррок. — Ты назвал раньше только четверых. Хаос — твой, тут вопрос ясен. Остаются Сталкаор, Джелерак, Схиавхей и…
— Шао Кан — Император — в облике Рожденного Бурей.
Рэйден усмехнулся:
— По-моему, это моя часть работы.
— Еще бы. Ты же у нас Бог Грома и Молнии, — улыбнулась Айра. — Ладно, беру Сталкаора на себя.
— Я давно хотел встретиться с Джелераком, — сказал Джек. — Если никто не возражает…
— Никто, — кивнул Серый Рыцарь. — Я покончу со Схиавхеем, а там посмотрим. Каковы местные правила в отношении поединков?
— Правило здесь всего одно, но очень важное, — с непроницаемым лицом произнес Инеррен. — Звучит оно примерно так: законы Теневой Тропы таковы, какими ты хочешь их видеть.
— Короче говоря, законов нет, — подытожил Рэйден. — Тогда Хаос все-таки имеет преимущество.
— Нет. Правила существуют, — возразил чародей, — и обеспечивают преимущество только для того, кто их выдумал.
— То есть для тебя, и только для тебя.
— Для Посвященного Теневой Тропы, Айра. Не нужно преувеличивать моих возможностей. Я не претендую на большее, чем то, что имею.
Рэйден едва удержался от соответствующего замечания…
Зима в этом году выдалась в Амбере ясная и на удивление спокойная. Ни единого шторма, какими порой «радовал» океан, не было. Не беспокоили жителей Вечного Города и ураганы, начисто «выглаживавшие» все побережье.
Но этим утром солнце словно поблекло, с большим трудом пробиваясь сквозь тончайшую пелену, застлавшую темно-синее небо. На юге сгущалась грозная черная стена — надвигалась буря.
Даже королевская семья Амбера не подозревала об истинной причине возникающего ненастья…
Записка была написана на абсолютно незнакомом языке. Это удивило Бранда, однако не разбудило особых подозрений. В конце концов, мало ли какой жаргон в ходу у этих драматургов и театралов. Скорее всего, в записке шла речь о том, что кто-то начал проявлять интерес к имени автора пьесы… а следовательно, решил Бранд, сей автор обитает во Дворце. Интересная информация. Но ее подтверждение или опровержение не имеет никакой важности. Значит, нужно отбросить все эти подозрения и заняться основным делом.
Бранд неслышно скользнул мимо комнаты стражи как раз в момент смены караула, так что его не заметили. Со злорадной ухмылкой он двинулся в сумраке к дальней стене пещеры, где располагался пока невидимый проход.
Войдя в туннель, Бранд уверенно пропустил шесть боковых коридоров и свернул в седьмой. Здесь. Та же тяжелая дверь с металлической обивкой, тот же ключ, висящий на крючке напротив нее. Никогда не бывало так, чтобы дверь оставалась открытой — почему, никто не знал. Или же предпочитал не задумываться над этим.
А действительно, если находящийся по ту сторону двери Лабиринт необходимо запирать за столь прочной дверью, значит ли это, что он может быть опасен? Странный вопрос. Разумеется. Лабиринт — это одно из самых опасных мест во Вселенной. Или самых прекрасных. То же может быть сказано о Логрусе, скрытом где-то внутри Двора Хаоса… Но довольно.
Бранд отбросил воспоминания, снял ключ, легко отпер замок и повесил ключ на место. Затем потянул дверь на себя, открыл ее и закрыл за собой. Даже не глядя, он чувствовал колоссальное давление со стороны Лабиринта.
— Не многие могут вернуться из Ниоткуда, — тихо сказал кто-то. — И уж совсем единицы — после столь близкого знакомства с Бездной.
Бранд резко повернулся на голос. Около крошечного пруда со слепыми рыбами стоял незнакомый ему человек. Ничего примечательного не было ни в его одежде, ни в лице. Потом Бранд поймал взгляд незнакомца и изменил свое мнение. Таких глаз — усталых, всезнающих и пронизывающих насквозь — он не видел даже у Лордов Хаоса.
— Незачем платить за то, чем уже обладаешь, — продолжил человек прежним тоном. — Незачем также заставлять других делать это. Пламя ненависти сильно в тебе, а разум требует мести; однако кровь, текущая в твоих жилах, не даст тебе совершить этого.
— Кто ты, чтобы судить об этом? Разве знаешь ты…
— Знаю. Я был там, откуда ты недавно вернулся. Я испытал не меньше, чем ты. И клянусь всем, что у меня еще осталось: я не позволю тебе стереть Амбер с лица земли.
— Ха! Да как ты сможешь…
— Смогу, — произнес Роджер, снимая перчатку с левой руки. Голубой свет Лабиринта заиграл на мельчайших насечках платинового ободка. Кольцо вспыхнуло, а посаженное на него вместо печатки колесо из красноватого металла начало медленно вращаться, концентрируя энергию. Бранд вскинул руки, привычно отражая волну обжигающего холода, — и ощутил невероятную мощь противника, напрочь сметающую все его защитные заслоны…
— Здесь нам нужно разойтись, — хмуро сообщил Шао Кан, прочитав надпись на камне- указателе. — Мне это не по душе, но иначе мы не сможем пройти дальше. Таковы правила.
— Ладно, — отмахнулся Сталкаор, — каждый из нас достаточно силен для подобных испытаний. Не в первый раз.
— Точно, — согласился Джелерак. — Итак, кто двинется по какому пути? Тут их шесть. Имеется на указателе какая-нибудь информация о дальнейших препятствиях, Император?
— Я прочту, а вы решайте, верить этому или нет.
