Невероятные приключения показали Инеррену, что мир был совсем не таким, каким ему представлялось до недавнего момента. Всеведущие Боги оказались похожими на капризных детей, а Время — на полосу упругого материала, которую можно сжать, сдвинуть и согнуть, но не разорвать.
И раз уж речь идет о Времени, почему бы не взглянуть в прошлое еще разок? Чародея очень интересовал вопрос: что в Четрании стал делать Эанор после его отбытия? Единственный, кому была известна вся правда, а не та история, которая была рассказана прочим драконам…
Он вновь настроился на нужный лад и произнес:
Время вдаль уходит скоро, Час — как год, а год — как век. Что случилось с Эанором? Дай, Источник, мне ответ! Звон медного гонга. И серый туман, заклубившийся в разуме Инеррена, медленно растаял, открывая новый эпизод истории Четрании…
Большой черный дракон летел над ардонскими равнинами, подыскивая какую-нибудь добычу — не столько ради обеда, сколько для вымещения на ней своей ярости. В последнее время Эанор чувствовал себя не лучшим образом, и не последней причиной тому была встреча с этим таинственным «человеком» из будущего.
Как? Как могли эти крионы делать то, что не под силу величайшим из Крылатого Народа? Как мог Бог Войны, являвшийся, как и Творец Драконов — Вердан, — представителем Школы Равновесия, бессовестно нарушать это самое равновесие? И как Боги наказали его? Похоже, никак. А еще называют себя справедливыми!
Ярость настолько захватила дракона, что он не замечал, как устремляется все выше и выше к небесному своду. На такой высоте еще не бывал ни один дракон — а значит, никто вообще. Недостаток воздуха не остановил его — Эанор почти машинально произнес заклятие, и струя теплого ветра не только дала возможность свободно дышать, но и обеспечила дополнительную скорость.
И тут он внезапно понял, КУДА направляется, — далеко вверху, за пределами обычного (но не драконьего) зрения, тускло маячили янтарные врата Обители Богов. Стена обжигающего пламени — «непроницаемая» граница Огненных Сфер, воплощение Грани на реальном уровне, — расступилась, стоило Эанору окружить себя сферой из такого же огня…
— Так-так, что мы здесь имеем? — Алдан выглянул из окна и весело повернулся к остальным. — Дракон, во имя Эфира! Вер, наверное, это к тебе посетитель.
— Я вообще-то никого не ждал, — заметил Вердан, открывая Врата. — Но, раз уж он добрался сюда, пусть заходит.
— Дракон? Интересно, Гаррос, это как-то связано с твоей прошлогодней проделкой? — предположил Мелисдан. — Они там, кажется, еще собирались дать клятву отмщения…
— Но ведь не дали, — ответил Гарросдан, однако рука его опустилась на рукоять кистеня. Мелисдан, заметив это движение, коснулся эфеса своего меча, после чего оба подняли глаза, встретились взорами и понимающе ухмыльнулись.
— Никаких убийств! — твердо сказал Селиордан. — Здесь — Обитель Богов, священное место. Мелис! Гаррос!
— Ладно уж, — недовольно проворчал Бог Войны, выходя через боковую дверь.
Мелисдан с подозрением посмотрел на Вердана и Селиордана, получил два утвердительных кивка и направился следом.
Черный дракон, стараясь отдышаться, присел на белокаменные плиты во дворе Обители Богов. Этот перелет точно войдет в историю — если хоть кто-то поверит ему, что крайне сомнительно.
— КТО ТЫ?
Эанор развернулся на кончике хвоста, встретившись взглядом с…
Это невозможно!
Однако это было.
Алый дракон превосходил его размерами раз в десять. А ведь черные драконы были самыми крупными в Четрании, и Эанор был их лучшим бойцом не только из-за умения, но и по силе.
— ОТВЕЧАЙ!
«Значит, я имею дело с Богом, — решил дракон. — Только вот неизвестно, с каким. Хотя… красный цвет принадлежит либо Гарросдану, либо Кэрдану. Правда, я никогда не слышал, чтобы Бог Смерти принимал обличье дракона.»
Ящер молчал, не желая давать своему врагу преимущество. Умирать — так молча и с достоинством, чтобы противник впоследствие не мог похвастать, что напугал тебя.
Алая громада нависла над ним, испуская настоящий водопад радужного пламени. В последний момент Эанора прикрыл неимоверных размеров серебряный щит.
— Договорились, кажется: никаких убийств! — возмущенно произнес Мелисдан.
— Но мы не в Обители. И здесь, Мелис, не священное место, — оскалился Гарросдан.
— Верно, — согласился Бог Воскрешения и приставил острие меча к шее алого дракона. — Здесь, как ты правильно сказал, не священное место — так что я, наконец, могу сделать то, о чем мечтаю последние двести лет.
Бог Войны преобразился в свой обычный облик рыцаря, но меч Создателя Эльфов по- прежнему следовал за ним.
— Ради какого-то дракона ты хочешь покончить с моим существованием? — недоуменно проворчал Гарросдан. — Брось! Он ведь даже не из твоих. Я понимаю, эльф…
— Дракон тут ни при чем, — сказал Мелисдан, — это касается лишь меня и тебя. Строго говоря, ты не нарушал правил, но я терпеть не могу таких издевательств над Искусством.
— Хорошо, я признаю, что моей основной целью при создании гоблинов было посмеяться над тобой. Доволен?
— Отпусти его.
— Ну уж нет! Убивать этого пришельца я не стану, но просто дать ему уйти… По-моему, это несправедливо. — Отец Гоблинов покачал своим щитом над головой черного дракона, и мерцающие глаза ящера подернулись молочной пленкой. — Его зовут, значит, Эанор?.. Придумал! Пускай этот Последний Страж стережет наши ворота — вот нужное наказание!
— А они нуждаются в охране?
— Похоже, да — он же пробился.
