всему залу, — светильники качались из стороны в сторону, свет их был неровным, так что теней было вполне достаточно, — он отбил пару выпадов, как ничего не значащие потуги ученика-колдуна, а затем, оказавшись вплотную к Айре, нанес короткий и четкий удар. Шар Теней коснулся виска Синей Колдуньи, и она мягко упала на руки чародея.
— Ланс, сюда! — выкрикнул Инеррен.
Рыцарь вмиг оказался рядом — и правильно сделал, иначе остался бы в этих краях навек. Чародей речитативом пробормотал заклятие:
Перемещение было гораздо более долгим, чем обычно. Вместо трех-четырех мгновений, ледяные объятия Бездны держали их почти две минуты, так что Инеррен едва не задохнулся. Но и это испытание осталось позади; оранжевые лучи арканского солнца показались чародею жарче адских костров, только куда более приятными.
Кивнув Ланселоту, он отпустил рыцаря, освободив его от обязанностей Защитника. Затем, осторожно сняв с головы Айры зеленый обруч, Инеррен влил в неподвижное тело немного энергии. Девушка открыла глаза.
— Думаю, ты осталась мне должна, — подвел черту чародей.
— За что? За спасение от Шана?
— Нет, за то, что я вытащил тебя из Пределов.
— Какие еще Пределы?
Инеррен понял, что Айра ухитрилась забыть все, что произошло с того момента, как она нацепила Диадему. Прекрасно, это его вполне устраивало.
— Не обращай внимания. Тут имеется еще одно дело…
— Это точно, — послышался голос Рэйдена, и Бог Судьбы собственной персоной оказался перед ними. — Итак, Артефактом сейчас завладела Синяя Колдунья. Назначь свою цену.
Волшебница задумалась.
— Немного позже, лорд Рэйден, — сказала она. — Когда я надумаю продавать Диадему, к тебе я обращусь в первую очередь. Обещаю.
— Договорились, — усмехнулся Бог Судьбы и удалился обычным способом в облаке искр и энергетических разрядов…
Через некоторое время, когда они вернулись во Двор Хаоса, Инеррен вспомнил один момент, немного беспокоивший его, и поинтересовался:
— Кстати, что в точности имел в виду Беел-зебуб, когда говорил об обычной цене?
Айра устроилась поудобнее.
— Тут дело в моей репутации. Понимаешь, в Преисподней я довольно-таки известна.
— Я заметил. Тут тебя, кажется, каждый демон знает.
— Это чем-то напоминает ситуацию с Манд
— С кем?
— Мандор — это тот, кто устроил твою встречу с Богами Судьбы и Игру. Ты не знал его имени? Ну, неважно. Короче, когда Мандор наведывается в Преисподнюю, все ее обитатели стараются заранее получить вести о его визите и всеми силами избегают встреч с ним. Ко мне же они, напротив, униженно ползут на брюхе, только бы заручиться моей поддержкой.
— Поддержкой в чем?
— Ну, тут целая история…
Заключалась эта «история» примерно в следующем: вся Преисподняя играла в одну странную игру, связанную со статусом и положением в «обществе» — обществе себе подобных, разумеется. В какой-то степени это напоминало Игру Судьбы; правила были проще, зато ситуации порой складывались такие, что ни одна Доска Судеб не вместила бы подобной позиции. И Синяя Колдунья благодаря этой самой Игре заняла очень важное положение, которое с наречия Преисподней приблизительно переводилось как «независимый мастер-консультант». В общем, если один из игроков заручался ее поддержкой, то спокойно мог поставить на выигрыш все свое состояние, даже если ставки в пользу его противника были сто к одному.
— …так что «обычная цена» Беел-зебуба — это как раз мое обещание оказать ему поддержку на ближайший раунд Игры.
— Ясно. А он что, без тебя не справится? — спросил чародей. — В моей книге было сказано, что он — Верховный Лорд Ада; все остальные, сколько их там есть, — его подчиненные…
— Это так. Но он сейчас не в лучшем положении.
— Да ты что, следишь за Игрой каждую минуту?
— Когда я в ней — да, иначе нельзя. Однако сейчас мне даже не нужно этого делать, коль скоро я знаю, что он в данный момент управляет Домами Боли…
Дома Боли, оказывается, не имели постоянного хозяина, являясь только одним из обособленных, но очень важных участков ада. Потому Лорды-Демоны по очереди брали на себя обязанности по руководству этим «отделением» и, разумеется, всю ответственность за его правильное функционирование…
— А, так ты хочешь сказать, что будет вполне в стиле Игры подстроить какую-нибудь каверзу тому, кто правит в настоящий момент Домами Боли?
— Точно, — кивнула Айра, — и, если бы в деле не была замешана я, вряд ли Беел-зебуб выполнил бы нашу просьбу. Он рискует положением. Если Шан не будет возвращен в Дома Боли к сроку, это непременно заметят. В аду состоится внеочередное собрание, на котором уже будет решаться, достоин ли вообще Беел- зебуб своего нынешнего статуса. И его вердикт почти стопроцентно предопределен.
Так-так. Опять возвращаемся к этому оборотню.
— Не нравится мне это, — заметил Инеррен.
— Что?
— Ключевой момент этого этапа событий — Шан Цунг; если точнее, его возвращение в Дома Боли. Так?
— Да, но…
— Я очень не люблю, когда ключевой момент не зависит от меня. И от тебя, кстати, тоже.
— Я понимаю, о чем ты, — задумчиво промолвила волшебница. — Если того послания к дроу окажется недостаточно… Признаться, я не думала раньше об этом деле с такой точки зрения. Похоже, ты вполне сможешь достичь больших успехов в Игре — имеется в виду Игра Преисподней.
Чародей коротко объяснил на темном наречии, что именно он думает по поводу адских потуг изобразить Игру Судьбы, которая сама по себе является отвратительной пародией на реальность…
— Все это так, — усмехнулась Айра, — только ты забыл об одном факте. Игра Судьбы не искажает реальность, а управляет ею.
— Что?!!
— Так этого Мандор тебе не объяснил? Напрасно. Все, что происходит на Доске Судьбы, непременно отражается в реальном мире в будущем, настоящем или даже прошлом. Ты был в Источнике и понимаешь мои слова.
— В Бездну эту Игру и Источник! Что будем делать с Шаном?
— Во-первых, нужно узнать о нем поподробнее.
— То есть?
— Список друзей и врагов, привычки, характер — всю подноготную, — заявила волшебница. — Раз уж мы сами не можем заняться им, следует найти кого-то, кто сделает эту работу за нас…
Тут глаза Айры расширились. Получив к тому же от Черной Звезды сигнал опасности, Инеррен вмиг слетел с кресла, выхватывая костяной жезл и разворачиваясь, готовый нападать или защищаться. И как раз
