зверюшка сама куда-то пропала, без моего участия. В конце концов, сколько может стоить этот клубок шерсти, даже если его привезли из-за границы? Наверняка не так уж много.
И мы отправились дальше, а кот понёсся за нами по обочине, что явно нравилось Оуре, она всё время оглядывалась на него и хихикала. Похоже, этот чёртов котик заделался моей собственностью помимо моего желания. Во время привала он снова залез в мою сумку, удобно примостившись на запасной рубашке. Я стиснул зубы и решил совершенно не обращать на него внимания. Не буду я кормить мерзавца, не стану его гладить, даже смотреть на него не хочу — может, в конце концов ему самому надоест и он куда-нибудь удерет.
Я знал, что спокойствие продлится недолго. Попросту шкурой это чувствовал. И в самом деле, едва на следующий день мы по просеке углубились немного в лес, дорогу нам преградили трое молодцев- разбойничков на конях с явно краденым оружием. Я оглянулся: двое других как раз вылезали из зарослей, чтобы отрезать нам отступление. Я тут же узнал в них наемников из Равелн. Наверняка и сам Каракуля прятался где-то поблизости. Видно, понравился ему перстенек и захотелось проверить, не найдется ли у меня ещё чего-нибудь в том же роде.
— Оура, сойди на землю и удирай, — не слишком громко сказал я.
По счастью, на сей раз она сразу же послушалась меня, без обычной болтовни: «А для чего? А почему?» Но удирать явно не собиралась, а остановилась рядом с Каштаном.
— Что им надо?
— Остатки коллекции, — буркнул я, поспешно напяливая шлем и вытаскивая меч.
— Так отдай им и поехали дальше!
Совет совсем не глупый, учитывая, что я один, а их пятеро. Оуру я в расчет не принимал. То, что она в состоянии сломать человеку руку, могло бы помочь в кабацкой драке, но не тут — против пятерых разбойников, вооружённых острым железом. Но времени на торговлю у нас уже не осталось. Они двинулись на нас одновременно с обеих сторон.
Я почти сразу понял, что они хотели не убить нас, а взять живьём. Это пугало ещё больше. Смерть обитает на острие меча — дело привычное, но если кто-то старается сохранить свою жертву в живых, то можно ждать чего-нибудь похуже смерти.
— Сдавайся! — услышал я. За плечами врагов я увидел того ядовито-оранжевого мерзавца.
— Поцелуй меня в зад!
Оура поднырнула под конское брюхо. Никто её не задержал, видно, я был для них важнее, вот зараза! Я пришпорил Каштана и попытался протаранить ближайшего ко мне верхового. Каштан был огромным конём, я рассчитывал, что своим весом он заставит противника отступить. Но разбойник вообще не обратил на меня внимания, то ли ленив был, то ли просто глуп. Я отрубил ему кисть, а потом ударил мечом прямо в разинутый рот. Это так взбесило всю банду, что уже и речи не могло быть ни о каком плене. Да они бы меня в мгновение ока посекли на фарш, если б друг другу не мешали. Я успел ещё одного ранить… а потом вдруг стало темно.
Голова моя была барабаном, и кто-то безжалостно и размеренно лупил по нему палкой. Это продолжалось некоторое время, пока я не сообразил, что нет ни барабана, ни тем более барабанщика. Моя бедная голова сыграла со мной злую шутку просто потому, что я был ранен. Когда мне удалось открыть глаза, мир вокруг состоял из размазанных цветных пятен. Самое большое было дико-морковного цвета. Пятно пошевелилось и произнесло:
— Добро пожаловать в мир живых, Стаборт.
Ага, Стаборт — это я… Мысли проворачивались в голове с таким трудом, будто это были не мысли, а тяжеленные валуны. А кто говорит-то?… Как-то не слишком дружелюбно прозвучало его приветствие. Размазанное ядовитое пятно наконец превратилось в сидящего на пеньке Каракулю Равелна. В руках он вертел мой шлем. У меня ещё порой всё слегка плыло перед глазами, но я заметил, что металл шлема вмят с одной стороны. Кто-то мне вмазал на самом деле неслабо.
— Тупые стрелы используют, чтобы глушить птиц и зайцев. И, полагаю, это оружие прекрасно