— А кто его знает? Но кто-то кому-то точно наложит!
— Ко-о-о! — услышали они из-за двери сиплый голос Коляна.
— Кудак? — гаркнул петух.
— Квох! — произнес Колян. — Куда коко?
— Куда-куда?! Кудык-туда! — отчетливо выговорил петух, и братки услышали удаляющиеся шаги.
— Ушли! — шепотом произнес Серый, и лицо его покрылось красными пятнами. — Куда он его повел? За сарай, что ли?
— А тебе-то какое дело? — скривился Эдик. — Может, присоединиться хочешь? Так пожалуйста! Мне не жалко.
— Ха-ха-ха! — развеселился Толян. — Серому не к петухам, а к жирафам надо! Он у них за своего сойдет!
— Тебе чего, в лоб дать? — обиделся Серый.
— Хватит трепаться, — разозлился Эдик, — быстро на улицу!
Они открыли дверь и выскочили во двор. Ни петуха, ни Коляна нигде не было видно.
— Действительно странно! — сказал Эдик, оглядываясь. — Ладно, никуда он не денется.
Лисипицин стоял у калитки и делал им знаки метлой.
— Ну наконец-то! — сказал он, утирая рукавом пот. — Битый час здесь толкаюсь, а вы не слышите! Кстати, а чем здесь так воняет? Не продохнуть!
— Обедом, — мрачно сказал Эдик.
— Так она вас что, помоями потчует? — удивился Лисипицин.
— Откуда я знаю? — обозлился Эдик. — Там у нее селедочные головы и это…
— Мыши в хлебе! — радостно заявил Серый.
Эдик хотел было дать ему подзатыльник, но понял, что не дотянется, и обошелся устным замечанием:
— Поменьше пасть раскрывай!
— Безобразие! — сказал Лисипицин, зажимая нос,- но делать нечего, придется потерпеть. С Маланьей лучше не связываться. Склочная баба!
— А мы и терпим!
Лисипицин осторожно оглянулся:
— Пошли-ка отсюда! Ну вон хоть за ту поленницу. Разговор есть. — Он сделал многозначительное лицо и похлопал себя по карману.
— Что?! Ключ достал?! — обрадовался Эдик.
— Тише! — прошептал Лисипицин. — Пошли куда сказал.
Сзади сарая действительно возвышалась здоровенная, в несколько рядов, поленница. Небольшой, утоптанный пятачок с огромной дубовой плахой посередине окружали кусты. Здесь можно было разговаривать и не бояться, что тебя увидят. Они зашли за поленницу и остановились в изумлении.
На поленьях сидел Колян. Рядом примостился петух. Оба мирно смотрели куда-то вдаль и тихо переговаривались.
— Так-так-так! — говорил петух.
— Квох коко! — грустно соглашался Колян. Увидев Лисипицина и своих товарищей, он слегка смутился и, покосившись на петуха, сказал: — Ко-ко. Лисипицин, квох-кудак!
— Кудак! — согласно кивнул петух и, спрыгнув с поленницы, важно и неторопливо прошествовал мимо озадаченных бандитов.
С минуту все молчали. Серый прямо-таки лучился детской радостью, зато Эдик побагровел от стыда за своего подчиненного.
— Ты чего это с петухом шашни разводишь? — угрожающе сказал он.
Колян состроил невинное лицо:
— Какие шашни, шеф? Ты же сам приказал отвлечь внимание на себя!
— Ну да… — Эдик потер затылок. — Но не до такой же степени!
— А чего такого-то? Ну посидели, поговорили…
— Мне такие разговоры не нравятся! — решительно заявил Эдик. — Сидят два голубка и любезничают!
Он хотел что-то еще добавить, но тут вмешался Лисипицин:
— Друзья мои, не надо ссориться! В нашем деле главное — доверие.
— Точно! — согласился Эдик. — Доверяй, да проверяй!
Лисипицин вздохнул, невольно подумав, что эти братки еще глупее прежних, но вслух сказал совсем другое:
— Я достал ключи от цеха! — Вслед за этим он вытащил из кармана тяжелую связку и помахал ею перед носом шефа.
— Ништяк! — сказал Эдик и, молниеносно перехватив руку Лисипицина, стал отбирать ключи.
— Ты что? — испугался Лисипицин и вцепился в связку мертвой хваткой. — Ты чего? Мы же… договорились!
— Ага! — радостно согласился Эдик, заворачивая Лисипицину руку за спину. — Отдай ключи!
— Не отдам! — зашипел Лисипицин, отчаянно сопротивляясь. Ему даже удалось выкрутиться, но против целой банды он был бессилен.
Через минуту ключи были отобраны, и Эдик, гнусно ухмыляясь, положил их себе в карман.
— Теперь уже я буду диктовать условия, понял?! 'Семьдесят процентов!» — передразнил он Рудольфа Адольфыча. — Будешь еще благодарить, если я десять дам!
— Гад! Гад! Сволочь! — хрипел и ругался Лисипицин. — Ничего у тебя не выйдет! Ты с носом останешься, с носом! Вот увидишь, я тебе еще… — В этот момент на голову Лисипицина опустился здоровенный кулак Серого, и Рудольф Адольфыч замолчал, прикусив язык.
— За гада и за сволочь сниму еще пять процентов, — пообещал шеф, тяжело дыша. — А будешь возникать, вообще урою! Закопаю вместе с метлой!
Лисипицин встрепенулся. Отскочив в сторону, он показал браткам язык:
— Вы еще сами ко мне приползете, подонки долбаные! Сами! — И, прихватив метлу, бывший замдиректора бросился бежать.
— Здорово ты его, шеф! — ухмыльнулся Серый. — Нам лишних не надо!
— Точняк! — кивнул Толян. — Самим мало!
— А ты чего молчишь? — Эдик посмотрел на Коляна.
— Я не молчу, — сказал Колян. — Только, может, мы его зря так? Он все-таки местный, настучит начальству.
— Не настучит! — отмахнулся Эдик. — Он знает, что в случае чего… Короче, сегодня идем на дело.
— Э-э, шеф, так мы же ничего не знаем! — забеспокоился Серый. — Где рыжевье искать? Может, прихватить все-таки этого метельщика, он наверняка в курсе.
— Сами справимся, — отмахнулся Эдик. — У нас что, головы нет? А потом, я знаю, куда иду! — Шеф скорчил многозначительную гримасу. — Главное — мешки с собой захватить!
А Лисипицин в это время, не разбирая дороги, бежал домой.
— Сегодня же! — бормотал он вне себя от гнева. — Сегодня же вызову Брукбондскую ведьму! Мы еще посмотрим, чья возьмет! Вы у меня еще попляшете, сосунки, будете знать, с кем тягаться!..
— Только сейчас о тебе вспоминал! — сказал Евстигнеев, пропуская Костю в дом. — Давай-ка чайку, а? «Громовержца»! И с яичницей!
— Давай! — Костя махнул рукой и уселся за стол.
Евстигнеев поставил чайник на плиту и принялся колдовать над омлетом.
— Ты чего это такой всклоченный? — спросил он.
— Будешь тут всклоченным! — проворчал Костя. — Сейчас все расскажу. Вот чаю только выпью!..
— Я тоже не откажусь! — сладко промурлыкал Антуан, вылезая из-под стола.
— А тебе — молока, — сказал Костя.
— Вот еще! — фыркнул Антуан. — Я — как все!
