всё проще простого: я тебя научу. У меня к тебе только один маленький вопросик: не могла бы ты сделать мне небольшой подарок? Ну, в честь нашей помолвки.
От слова «помолвка» Марина млеет, а на слово «подарок» удивляется:
– Какой подарок?
– Да так, мелочь, сувенир, – суетится парикмахер. – Сейчас закрепим лаком… Сущий пустяк, мое сокровище. Помнишь старую арфу, которую твоя подружка привезла своей тетке? Дело в том, что это моя арфа. Я на ней играл в пору светлого детства. Не могла бы ты подарить мне эту арфу как память о моих счастливых днях?
– Я не знаю, – теряется Марина. – Вроде бы эта арфа принадлежит Анне Николаевне… И потом, зачем парикмахеру арфа?
Щипцы обжигают ее сильнее, а острые ножницы щелкают в опасной близости от кончика носа.
– Милая, до чего ж ты непонятлива! Я тебе говорю – эта арфа дорога мне как память о детстве. При чем здесь Анна Николаевна? Она слабая ведьма, ей не удастся воспользоваться этой арфой так, как… Впрочем, я не настаиваю. Ты пока подумай, а следующей ночью дай мне ответ. И кстати, если хочешь увидеть меня во сне, обязательно положи под подушку гребешок!
Парикмахер еще раз сбрызгивает Маринину прическу лаком, поворачивает девушку перед зеркалом:
– Посмотри, ты просто прелесть!
Марина смотрится в зеркало (не зная о том, что смотреться во сне в зеркало – плохая примета) и видит красавицу с потрясающей прической.
– Ах! – только и выговаривает она.
– Ну, не скучай, – заторопился вдруг парикмахер. – Скоро мы встретимся.
Он целует Марину в щечку и исчезает. И дальше сон девушки превращается в обычный сон безо всяких сновидений с присутствующими в них красавцами-парикмахерами.
Юля между тем спит сном праведницы, и никакие парикмахеры ей не снятся. Ей снится, что она сидит на берегу реки Выпи, смотрит на сосновый бор, что темнеет на противоположном берегу, и слушает незатейливую песню какой-то птицы. И вскоре замечает, что пение птицы превратилось в пение флейты.
– Данила! – говорит во сне Юля. – Это ты?
– Конечно, я, – отвечает Данила и появляется рядом. – Скучно просто так спать. Вот я и решил с тобой поговорить.
– А ты тоже сейчас спишь?
– Конечно.
– Данила, а что ты умеешь, кроме телепатии и вызывания животных?
Данила смеется:
– Тебе и этого мало, да?
– Нет, мне просто интересно. Вот я стала ведьмой, и мне интересно, какие у меня способности. Могу я по воде ходить? Могу летать? Могу быть невидимкой?
– Конечно, можешь, ты вообще много чего можешь, – говорит Данила. – Когда у тебя хвост отрастет, ты вообще окажешься всесильной ведьмой.
– Хвост?! – в ужасе вопит Юля. – Зачем хвост?
– Ну уж этого я не знаю, – говорит Данила. – Только у всех природных ведьм имеется хвост. Некоторые его прячут, как твоя тетя, а некоторые, наоборот, напоказ выставляют: мол, мы натуральные ведьмы, безо всяких там…
– Кошмар какой, – сказала Юля. – Не хочу я хвост.
– Ну это от тебя не зависит. Правда, можно пластическую операцию сделать. Но зачем? Мне кажется, с хвостом ты будешь еще красивее.
Юля заливается краской:
– А я… Ты считаешь, что я красивая?
– Очень! – с жаром говорит Данила. – Я таких красивых девчонок вообще еще не встречал.
– Да ладно тебе…
– Даю честное аспирантское слово! Юля… Ой, погоди…
Данила на некоторое время замолкает и сосредоточенно смотрит на сосновый бор. Потом говорит:
– Вот подлец!
– Кто?
– Да Акашкин! Сегодня выйдет экстренный выпуск газеты, в котором этот Сидор растреплет всем про Лунную арфу элементалей. Плохо дело!
– Данила, ты что, еще и будущее предвидишь?
– Предвижу, а толку что? – с горечью говорит Данила. – Если б я хоть чуть раньше всё мог предвидеть, я бы этому Акашкину устроил экспресс-выпуск!
– Данила, а почему все так носятся с этой Арфой? Она же даже лаком не покрыта! И струн у нее нет.
– Ты Толкиена читала?
– Обижаешь. Конечно, читала!
– Вот эта Арфа и есть Кольцо Всевластья. Только Кольцо Всевластья было отрицательное, а Арфа, она… Нейтральная. Попадет к хорошему человеку, то есть к магу, – станет творить добрые дела. А попадет к черной волшебнице – будет творить самую ужасную черную волшбу. Вот так-то… Поэтому нужно, чтобы об Арфе знали только достойные люди. Вроде твоей тети. Она правильно всё скрывает. А Сидор теперь всё растреплет. Юль, ты извини, мне надо уходить. Я должен встретиться с ребятами. Может, мы что придумаем насчет того, как остановить эту Сидорову информацию… Да, кстати!
– Что?
– Можно, я тебя поцелую?
– Ну… Ведь это всё равно во сне. Значит, можно.
Данила нежно целует Юлю в щеку и говорит:
– У нас в Щедром сны – не совсем сны.
…И вот настало утро. А за ним пришел жаркий полдень – такой жаркий, что валяться в постелях далее было невозможно. Девушки проснулись, слегка посмаковали собственные сновидения, потом сели в кроватях и уставились друг на друга.
– Ого! – захлопала глазами Юля. – Что у тебя с волосами? Просто воронье гнездо какое-то!
Марина, собирая клочья сна, сказала запальчиво:
– Не гнездо, а прекрасная прическа. Мне ночью снился мой суженый. Он парикмахер, вот и сделал мне отличную прическу…
– Ты на себя в зеркало погляди, – предложила Юля.
Марина выскочила из кровати и побежала к зеркалу. И издала вопль ужаса. Ее прекрасные волосы спутаны как пакля и вымазаны какой-то липкой гадостью. Юля хотела было засмеяться, но потом ей стало жаль подругу.
– Иди в ванную, – посоветовала она. – Должно же это отмыться.
Марина с грохотом спустилась по лестнице и в дверях возле ванной столкнулась с Анной Николаевной.
– Доброе утро, – пробормотала Марина.
– Доброе утро… Погоди-ка! Что это у тебя с волосами? Ага, всё ясно. К тебе ночью путаник приходил!
– Кто приходил?
– Путаник. Это демоненок такой. Принимает вид красавца-парикмахера и делает тебе во сне прическу. А в реальности ты просыпаешься с волосами, из которых как будто суп варили.
– Ой. – Из глаз Марины покатились две соленые жемчужины. – А я-то думала…
– Ничего страшного, этому горю можно помочь. У меня есть особый настой на травах, идем, я вымою тебе голову, и всё будет в порядке.
