— Может, и не ожило в нормальном смысле, а как бы… Или вообще в другом дело. Земля ведь вся из жизни состоит, почва то есть, понимаешь? Там же сплошные червяки, бактерии, всякие эти… коловратки, жучки, микрофлора… Вот я когда-то и подумал: может, если аномальная энергия это все пропитала, то она, жизнь эта вся разрозненная, как бы слиплась, видоизменилась, ну и стала такой… — он замолчал.
— Ну? — Настька даже подпихнула Рамира в спину, так ей было интересно, что он дальше скажет.
— Ну, в общем, она стала в целом живой и как бы разумной. Вернее, с инстинктами…
— Вся… вся земля? — прошептала она.
— Не вся земля по всей Зоне, а на определенном участке. Кусок, по которому мы сейчас идем. Как бы такой… организм.
— И он может нас съесть? — заключила она. — Переварить?
— «Брюхо», в общем, не опасно. Ни разу не слышал, чтобы оно напало. Но если в этом месте остаться надолго, заснуть, то… Черт его знает, что может произойти. Может, постепенно погрузишься в почву, и она тебя… ну да, может, переварит?
Девушка поежилась, услышав о такой перспективе, и пошла быстрее, подталкивая спутника. Еще с минуту из-под ног доносилось утробное клокотание, земля перекатывалась пологими мягкими волнами, а потом все стало как обычно — они миновали район «Брюха».
— Фухх… — протянул Рамир, проводя рукой по лбу. — Говоришь, не собираешься тут жить? Мне и самому Зона поперек горла.
Он ускорил шаг, стараясь не смотреть на Настьку, чтобы не видеть ее доверчивого взгляда. Спросил:
— Так для чего ты в Бобловку идешь?
— Я не сама иду, меня ведут, — вздохнула она.
— Ну и для чего ведут?
— Не знаю.
Рамир шевельнул бровями, размышляя.
— Ну хоть разговоры ты какие-то слышала тех, кто тебя в Зону привез? Они что, ни словом не намекнули?
— Да в том-то и дело, что нет! Ты как Лесник, он тоже все выспрашивал. А я… — Настька развела руками. — Ну, не знаю я ничего, и они ничего такого не говорили. Вот просто идем в село — и все тут. А я не против, я Борга хочу увидеть.
— Это кто еще?
— Да это… — она несмело улыбнулась. — А ведь получается, что я и этого не знаю. В детстве мы дружили, он в подземельях жил, я туда спускалась, мы разговаривали. Только он невидимый, потому я и не знаю, как он выглядит. Борг, ну… Он мой друг. Единственный в жизни. Когда его вспоминаю, у меня почему-то в сердце колет. Я очень хочу его увидеть теперь, когда взрослая стала. Потому что теперь, наверное, смогу понять, кто он, разобраться. А то у меня будто тайна была в детстве, которая до сих пор тайной осталась, о которой думаю постоянно: кто такой Борг? И мне его жалко.
— Почему жалко? — спросил внимательно слушавший Рамир.
— Да потому, что он живет там, в этих подземельях, один… Сколько лет уже? Там же угрюмо так, мрачно. И он один. Я бы… я бы теперь вытащила его оттуда, помогла бы.
— Он для тебя как принц, — догадался Рамир. — А? Как этот… из «Аленького цветочка». Смотри, чтобы и Борг не оказался чудовищем.
Против обыкновения, Настька не стала возмущаться из-за такого предположения, а задумалась над ним и надолго замолчала. Они обогнули высокие заросли, поднялись по склону невысокого холма.
— Далеко нам идти? — спросила девушка. Рамир быстро покосился на нее, отвернулся…
И наткнулся взглядом на срез стволов охотничьего ружья.
— Руки! — велел Лесник, выходя из-за кустов.
— Руки, я сказал! — Лесник шагнул вперед, держа Цыгана под прицелом.
— Дядя Василь! — закричала Настька и бросилась к нему. — Ты живой! — Она обхватила его за пояс, неловко прижав голову к груди под притиснутой к плечу винтовке. Борода Лесника была всклокочена, под глазами — набухшие синие мешки, лицо бледное, глаза горят мрачно решимостью. Сталкер легко отпихнул девушку локтем. Та сделала шаг в сторону, не сводя с него сияющих глаз.
— Хорошо, что ты живой! — сказала она. Не сводя взгляд с Цыгана, который будто ненароком положил ладонь на ствол автомата, Лесник прикрикнул:
— Руки, я сказал! Ствол на землю! — Настька посмотрела на Рамира, перевела удивленны взгляд на Лесника.
— Ты чего, дядя Василь? Ведь это Рамир, он меня спас! — Она встала перед сталкером, загораживая Цыгана.
— Ага, познакомились уже? — зло произнес Лесник. Цыган, прищурившись, смотрел на двустволку со смешанным выражением презрения и облегчения. И не шевелился.
— Отойди! — прикрикнул Лесник на девушку. «А ведь может и пальнуть», — подумал Рамир. Он медленно снял с плеча автомат. Настька стояла между ним и звероловом, как раз на линии огня. Цыган поднял автомат в вытянутой руке, показывая, что не собирается использовать, и сделал шаг в сторону. Стволы ружья переместились за ним, он отбросил автомат к склону холма. Лесника он не боялся и, если бы не девчонка, по-свойски поговорил со, старым чертом…
— Дядя Василь, хватит! — подскочив к проводнику. Настька повисла на его руке, стараясь отвести ружье от цыгана, — Лесник, слышишь?! Рамир спас меня от бюреров! И от контролера! Что ты хочешь сделать, ведь он…
— Он за тобой охотится! — отталкивая девушку, прикрикнул Лесник. Еще секунду назад он собирался без лишних разговоров пристрелить наемника, но, когда Настька сказала, что тот спас ее, заколебался. Угрюмая злость переполняла его, требовала выхода — быстро шагнув вперед и, перехватив ружье за ствол, Лесник обрушил приклад на голову Рамира. Тот едва успел прикрыться, удар пришелся на локоть. Настька вскрикнула, зажав рот ладонью. Лесник толкнул Цыгана и опять ударил, медвежьей хваткой сжал его за плечо, пнув по лодыжке, повалил на землю, почти без замаха врезал по голове. Убить эту тварь — и дело с концом, больше никто не будет мешать! Он поднял ружье. Настька с воплем прыгнула вперед и обеими руками вцепилась в ствол, не позволяя опустить приклад. Лесник схватил ее запястье, сжал так, что девушка задергалась от боли.
— Не трогай его, не трогай! — закричала она, вырываясь и снова хватая ружье.
Цыган приподнялся. Оттолкнув Настьку, Лесник твердым носком ботинка ударил его под ребра. Рамир захрипел, тряхнул головой и встал на четвереньки.
— Тебе меня не свалить, старик, — сказал он и попытался встать.
Лесник пнул его по руке и опрокинул на землю.
— Нет, не надо! — крик Настьки сорвался на визг.
Сталкер заехал Цыгану стволом по лицу — раз, второй, — пока девушка не повисла у него на локте, рыдая. Прямо перед собой она увидела разъяренное лицо со всклокоченной бородой.
— Он меня чуть не убил! — выдохнул Лесник. — А ты не знала?! Бросил в кустах мутантам на съедение! Я тебя защищаю, его наняли тебя пристрелить — и ты за него заступаешься?!
— Да, да! — крикнула Настька, дергая за ствол ружья. — Он все равно не злой!
— Дура! — Лесник с такой силой оттолкнул ее, что Настька упала.
Он вскинул ружье, целясь Рамиру в затылок. Тот хрипел, пытался встать — и не мог. Трава под ним потемнела от крови.
— Нет! — крикнула Настька, с трудом вставая. — Не надо, не надо!
Ноги ее подогнулись, она упала на бок, перевернулась лицом книзу и накрыла голову руками, пытаясь отгородиться от окружающего мира и от того, что сейчас должно было произойти. Еще секунду Лесник целился в Рамира, потом прошептал что-то и опустил ружье. Повесив на плечо, схватил Настьку за плечи, поднял. Поправил рюкзак, крепко обхватил тонкое запястье и потащил девушку прочь.
