жадно заглатывала летящий в нее металл и разбухала, раздувалась. Она вспыхнула, и Жарик возблагодарил судьбу за то, что в лифте, когда ему бинтовали шею, снял ремень пулемета и дальше понес его в руках.
Он действовал, как во сне, — закрывшись оружием, разжал пальцы и боком повалился за катушку. «Печенег» завис в воздухе, будто приклеился к артефакту, мгновенно раскалился, полыхнул вишневым светом — и вдруг с хлюпаньем втянулся внутрь огненного солнца.
После этого сборка взорвалась.
Комья огня разлетелись по всей пещере. Жарик прикрыл голову руками, между пальцев он видел, как Лесник, пригнувшись, бежит к главному тоннелю.
Выхватив «ТТ», долговец вскочил. Лесник, обернувшись на бегу, выстрелил с разворота. Пулеметчик повалился на спину, тело выгнулось поверх рюкзака, удивленное лицо запрокинулось, кровь из пробитого лба потекла по виску и волосам.
— Борг! — Настька бросилась к нему.
Бритый череп мужчины в саркофаге усеивали поблескивающие крепления электродов. На лбу и за ушами, на висках, на темени…
У него не было левой руки. И левой части торса. В отверстии на груди билось искусственное сердце — клубок ребристых шлангов и гармошки-насосы — от которого в глубь саркофага отходила прозрачная трубка. По ней толчками бежала алая жидкость. Такие же трубки тянулись от локтевых вен.
— Почему ты такой? — прошептала Настька.
Борг молчал. Вместо одного глаза было гнездо, от него спиралью шел оптический кабель, но второй, целый, тусклый и полный затаенной боли, не моргая, глядел на девушку сквозь прозрачный гель, наполнявший саркофаг.
Ожог встал рядом, изучая оборудование. Кабан, что-то бормоча, обошел пластиковую будку, стараясь не упускать из вида Цыгана.
Тот осмотрелся. Как и в предыдущей пещере, справа и слева здесь были проходы, но там было тихо, здесь же из одного доносился рокот, а из другого лился приглушенный плеск. Подойдя к саркофагу, Рамир поглядел на лежащего внутри и сочувственно спросил:
— Как тебя угораздило, приятель? Ты сталкер?
Губы человека зашевелились, из динамика в верхней части саркофага полился голос:
— Я был сталкером. Или, вернее, исследователем Зоны. Артефакты я собирал только для того, чтобы как-то финансировать свои экспедиции. Нашел эту лабораторию, начал спускаться. Другим путем, не тем, каким пришли вы, через сеть катакомб, к которым комплекс примыкает на севере. Это было давно, комплекс еще действовал. И охрана подстрелила меня. Потом ученые вернули к жизни, засунули в эту машину. Они как раз проводили эксперимент… Подключили мою нервную систему к системам комплекса. Охранным, коммуникационным, вывели на меня контуры схем жизнеобеспечения…
— И ты помогал им? — удивился Цыган.
— Глава проекта велел системщикам прошить в мой мозг утилиты, принуждавшие меня к этому. В конце концов я привык. А потом стало даже интересно. Я стал больше чем человек. Не я был приставкой к комплексу, это он был продолжением меня. К тому же я помогал в опытах, был важной частью экспериментов. Как только к нему подключили живой мозг, дело пошло лучше, — из динамика донесся слабый смешок. — До этого у мозголомов ничего не получалось.
— Что не получилось, что? — почти выкрикнул Ожог. — Что они делали здесь? Моя информация верна? В этом месте создали первых контролеров?
— Здесь проводили опыты, в результате которых человек должен был превратиться в пси-оружие, — в голосе, льющемся из динамика, не было эмоций. — В суггестивный излучатель. Представьте себе, как один такой, выйдя перед боем вперед, на расстоянии превращает солдат противника в послушных марионеток… Контролеры? Я не знаю. Было землетрясение, авария, подопытные вырвались… Был большой бой, часть сбежала, некоторые остались. Они убили персонал. Все это было так давно… прошли десятилетия, я уже плохо помню.
— Что такое пси-конвертер? — спросил Ожог.
— Излучатель. Излучатель, сконструированный здесь. Главная часть эксперимента. Конвертер создали позже, уже после того, как я… — Борг ненадолго замолчал. — Вскоре после того, как я попал сюда.
— С его помощью можно уничтожить контролеров? Всех контролеров Зоны?
— Да, вероятно. Я мало интересуюсь тем, что происходит вне комплекса. Контролеров там много? Они расплодились? И откуда ты знаешь про конвертер?
— К нам попал один из ученых, когда-то работавших здесь, — сказал капитан. — Глубокий старик, к тому же сумасшедший. Он все твердил про подземелья и особую машину, импульс излучения которой, накрыв Зону, уничтожит контролеров. Он ненавидел их и одновременно любил. Странный человек.
— Это возможно, — согласился Борг. — При определенной калибровке волновой резонанс может полностью расстроить жизнедеятельность определенного вида живых организмов. Надо только провести тонкую настройку, чтобы импульс затронул только их.
— Ну так где он? — спросил Ожог. — Где конвертер? Борг посмотрел на него из своего саркофага и сказал:
— Здесь. Это я.
— Ты?! — поразилась Настька.
— Точнее, я усилитель, без которого конвертер действует лишь на очень ограниченном пространстве. Нейроны моего мозга использовали как естественный каскадный ретранслятор.
Ожог нахмурился, приглядываясь к саркофагу.
— И как тебя включать?
— Я сам делаю это, — донеслось из динамика. — Но я не уверен, что…
Цыган выступил вперед, склонившись над стеклом, сказал:
— Эй, приятель, а как насчет того, чтобы снять мое проклятие? Протестируем твою штуку?
— Проклятие? — повторил Борг. — О чем ты говоришь?
— Я убил контролера, но он успел… ну, проклясть меня. Теперь у меня аура, которая отпугивает людей. Вызывает омерзение и… — Рамир развел руками, не зная, как объяснить.
— Интересно, — сказал Борг, подумав. — Возможно, какой-то вид биоизлучения… Да, наверное, я бы мог погасить его. Видишь кабинку возле терминала? Стань в нее, я просканирую тебя.
— Ты не тем занимаешься! — Ожог положил руку на пояс, но не нашел там кобуру. Цыган усмехнулся, пятясь к будке с прозрачными стенками. От нее к терминалу и саркофагу тянулись провода.
— Командир, убить его? — прогудел Кабан. — Меня, блин, тошнит от этой рожи! — Великан покраснел, на лбу выступил пот. Ожог тоже смотрел на Цыгана с отвращением: проклятие контролера действовало на них.
— Конвертер не включали много лет, — сказал Борг. В кабинке зажегся слабый синий свет. Цыган, пригнув голову, вошел туда, повернулся к саркофагу. — Могут быть всевозможные флуктуации. Я должен проверить, не сбились ли настройки. Малейшие нарушения частоты резонанса — и пострадают не только контролеры.
Ожог скривился, плюнул себе под ноги. Он был возбужден и с трудом сдерживал ярость. Он достиг цели — и должен медлить! Правая половина лица побагровела, глаз налился кровью.
— Тогда быстрее! — крикнул он. — Проверь на нем свои настройки!
Как только Рамир отошел от них, Кабан вздохнул с облегчением.
— Гадостная какая морда, — пробормотал он, отирая пот широкой, как лопата, ладонью.
Настьке больно было глядеть на Борга — больно и почему-то стыдно. Он всегда казался ей очень сильным, всемогущим в пределах Крепости, а еще — красивым. Хотя она никогда не пыталась представить, как он выглядит, но подсознательно думала о нем как о крупном сильном мужчине… ну вот таком, как Рамир, только почему-то светловолосом и светлокожем. А в саркофаге она видела калеку-киборга с бледной рыхлой кожей.
— Я посмотрю тут? — полувопросительно сказала она, попятилась от саркофага, развернулась и
