Знал бы Труссарди, что устроил своей труппе коктейль под названием «Северное сияние», проклял бы все на свете! Но он пока об этом не догадывался, а только с удовлетворением отмечал, как расправилась грудь Оселя, как перестала трястись Эсмеральда и как взревела площадь, возвещая, что именинница со своим венценосным отцом вышли на балкон.
- По местам, господа, - сделал он страшные глаза. - Пришла пора поднимать занавес.
- Не боись, папаша, - добродушно похлопал его по плечу Осель. - Забацаем в лучшем виде. Слышь, Стив, а он у нас кто?
- Король Лир. Дядя мой по сценарию, - собрал глаза в кучку авантюрист. - Он, сволочь, моего папашу угрохал, на мамане женился, а теперь, гад, последнего лишить хочет.
- Чего?
- Наследства.
Артисты дружно посмотрели куда-то между ног своего предводителя.
- Да не этого, - отмахнулся Стив. - Короны! Все по местам! Представление начинается!
И представление началось. Оно шло на ура. Расслабившиеся артисты играли на отрыв. Там, где положено было смеяться, народ просто закатывался гомерическим хохотом (Стив умудрился внедрить в трагедию еще и элементы многочисленных комедий великого автора), где надо было плакать, народ просто рыдал. Больше всего зрителям понравилась процедура смены декораций. Когда по сигналу Труссарди амбалы отпускали постромки, Игогоша неслась к своему бочонку с пивом таким галопом, что артисты кубарем катились по помосту, выкатываясь к уже сменившимся декорациям переодетыми для следующих сцен. Как им удавалось это делать, знает только гномья водка пополам с игристым вином. Кроме Стива, никто даже не подозревал, что между матерчатыми перегородками, отделяющими одну сцену от другой и гримерной, сидел киллер в ожидании своего часа. Арбалет лежал на коленях Собкара. Рядом на полу лежал футляр с замагиченной гномами стрелой. Он ждал финальной сцены. Именно тогда киллер должен был спустить стрелу, дабы дать потом возможность под шумок культурно скрыться всей команде.
Планы отступления были продуманы лично Стивом от и до. Обзор был великолепный. Сквозь щель между досками сцены бывший капитан тайной полиции прекрасно видел орлиный профиль злобного колдуна, которого ему предстояло ликвидировать. Колдун сидел по правую руку от короля. Слева млела от представления принцесса, а позади венценосных особ застыл Вэлэр. До финальной сцены было еще далеко, но Жанэр ради поддержания формы навел арбалет на цель, положил палец на курок, однако в этот момент Игогоша всхрапнула, и Жанэр понял, что прозевал очередной сигнал к перемене декораций. Лошадка уже лучше него выучила сцены, а потому рванула, не дожидаясь команды, к своему гонорару. Палец непроизвольно нажал на спусковой крючок. Хорошо, что арбалет был еще не заряжен. Замагиченная гномами стрела пока что покоилась в футляре. Жанэр покачал головой. Так можно и все дело завалить. А финал уже близился. Принц Датский Гамлет согласился наконец на поединок с прелюбодеем Яго, соблазнившим то ли Офелию, то ли Дездемону, то ли обеих разом. Собкар без помощи рукояти торопливо взвел тетиву арбалета по новой, открыл футляр, наложил стрелу, поймал в прицел колдуна и обратился в слух. Главное - не пропустить финальную фразу! А финальная сцена между тем подходила к развязке:
Король Лир нетвердой походкой двинулся к Стиву с бокалом отравленного вина. Он тоже хлебнул «Северного сияния» наравне с артистами и теперь пожинал плоды.
То, что после этого творилось на сцене, просто невозможно описать. Из-за кулис раздался дикий вопль, от которого вздрогнула вся площадь, а король чуть не слетел от испуга со своего кресла.
- Мою дочь превращать в лесбиянку!!? Да лучше бы я Петруччо здесь застал, чем тебя, паршивка! А еще благородная!
На сцену вылетела абсолютно белая Дездемона, оправляя на бегу юбки. За ней несся разъяренный король Лир с арбалетом Собкара в руках. Жанэр высунулся из своего укрытия и растерянно развел руками, всем своим видом давая знать шефу: типа я тут ни при чем, но мочить Муэрто теперь нечем. Стиву и Оселю было не до него. Они дружно пригибались, как только Труссарди начинал наводить арбалет на Петруччо, который, подлец, постоянно прятался за их спинами. Реакция публики была ошеломляющей.
- Она ожила!
- Призрак!
- Дездемона ожила!
Самые нежные и чувствительные начали падать в обморок, самые стойкие стали давать советы артистам:
- Вы мужики иль нет?
- Дайте ему в глаз!
Ни Стив, ни Осель разбушевавшемуся папаше Лизетты в глаз давать не собирались. У них была одна задача: тихо-мирно свалить от греха подальше со сцены. Желательно живыми.
- Папочка, не надо! - Это уже на сцену выпрыгнула полуголая Офелия, на бегу запахивая на своем соблазнительном теле халат.
- О-о-о!!! - взвыла благодарная публика. - Какая у Гамлета маман!
И тут король Лир настиг наконец призрак Дездемоны, схватил за волосы, и парик, естественно, слетел.
- Да она еще и мужчина! - ахнули зрители и бешено зааплодировали. Представление им нравилось все больше и больше.
- Петька?!! Ну все! Смерть твоя пришла!
Труссарди приставил арбалет к голове Петруччо.
Королевский маг начал приподниматься. Он почуял свою смерть на конце арбалетного болта и принялся плести контрзаклинания. Титаны, поддерживающие своды королевского дворца, начали оживать. Нет, они по-прежнему стояли, как и положено каменным изваяниям, но Стив, стремительно трезвевший в минуту смертельной опасности, почуял, что они уже готовы разорвать любого, на кого укажет перст колдуна.
- Стреляй! - заорал он Труссарди, внезапно сообразив, что стрела, замагиченная гномами на Муэрто, никого другого поразить не сможет.
Труссарди чисто рефлекторно нажал на курок, арбалетный болт, изогнувшись, просвистел мимо уха Петруччо и, как управляемая ракета с боеголовкой, понесся в сторону колдуна. Но на этом его управляемость и закончилась. Сеть контрзаклятий заставила болт плавно вильнуть в сторону от Муэрто, и он вонзился прямо в причинное место одного из оживших титанов, поддерживающих свод королевского дворца. Тот, как и всякий нормальный мужик, согнулся пополам, сказав что-то типа «Ую-юй!», - и выронил свой каменный шар прямо на голову колдуна. Шар был очень большой, очень тяжелый и крепкий. Но голова
