Дэй растер виски и поднялся — терять время было никак нельзя. Сначала нужно выйти, осмотреться и хорошенько замаскировать машину. Он нащупал ручку и приоткрыл дверь, которую тут же едва не вырвало порывом ветра. В воздух поднялось облако снежной пыли, когда Дэй спрыгнул на землю. Он отошёл на несколько шагов…
Осмотр со стороны дороги вполне успокоил его. Там, где находилась машина, виднелась только густая сеть ветвей с растопыренными зелёными иголочками — мимикрирующие панели отлично сделали своё дело.
Однако повод для беспокойства оставался. При такой плотной облачности придётся ждать по меньшей мере пару дней, пока зарядятся фотоэлементы аккумулятора. На это время нужно будет найти приют и компанию, чтобы не умереть со скуки. Да и суррогатная еда успевает быстро поднадоесть, а раз здесь неподалёку монастырь, то свежий хлеб и вино у них есть точно…
Дэй вернулся в машину, открыл дверцу гардероба, вынул ранец и задумался над тем, какой из восьми универсальных костюмов надеть.
Двое монахов натянули поводья, и их мулы застыли перед стоящим на перекрёстке человеком, одетым в костюм странника с капюшоном.
— Мир вам, братья! — произнёс Дэй, склонив голову. — Сделайте милость, укажите мне путь к монастырю Таренцо.
— Мир и тебе, брат, — ответил тот, что постарше, русоволосый мужчина лет пятидесяти с орлиным носом и квадратной бородкой. — Это вверх, в горы, но лучше иди с нами, мы держим путь туда же. С божьей помощью доберёмся за четыре-пять часов. — Ударив мула пятками по бокам, он продолжил: — Как тебя зовут? Откуда путь держишь?
Дэй широко зашагал рядом с ним.
— Я брат Дэй из Лалибельского монастыря в Эфиопии. Наш аббат послал меня с миссией в библиотеку Таренцо.
— А я брат Уильям из бенедиктинского ордена. Мой спутник Адсон. Он послушник и мой помощник.
Его голос звучал любезно и мягко, но когда Дэй поднял глаза, он встретил пронизывающий, подозрительный взгляд опытного инквизитора.
Заснеженные плоские вершины пиний образовывали настоящий свод, так что дорога под ними утопала в сумраке. Однако в начале крутого склона деревья расступились, и трое путников вышли на обширную поляну, которая озарялась солнцем. Брат Уильям близоруко прищурился при виде тысяч разноцветных танцующих точек, напоминающих светлячков, и начал рассеянно рыться за пазухой. В конце концов монах вытащил оттуда две линзы в металлической рамке и поднёс их к носу.
«Ага! — отметил про себя Дэй. — Вот и предки современных очков!»
Послушник Адсон указал за один из кустарников на другом конце поляны.
— Вот она, дорога!
Теперь и Дэй заметил припорошённые снегом очертания разбитой колеи и чьи-то следы, ведущие вверх и в сторону по склону. Пропустив спутников вперёд, мастер пошёл за ними. Оба мула сразу же провалились по брюхо в снег, но Дэю, несмотря на проторённый всадниками путь, тоже пришлось нелегко, он устал и проголодался.
Монахи терпеливо дожидались его у кустарника. Брат Уильям напряжённо всматривался в следы конских копыт, которые поворачивали здесь под прямым углом влево. Затем он протянул руку и что-то снял с одной из веток. Это было несколько длинных чёрных волос.
Длиннохвостый вороной конь с маленькими копытами и правильным аллюром, заключил Дэй. Если судить вон по той сломанной ветви, его высота в холке по крайней мере метра полтора. Всадника на нём не было, потому что чуть выше конь только что прошёл под большой кривой ветвью. Да и кому придёт в голову навещать верхом навозную свалку? А судя по запаху, там именно свалка — откуда ещё может исходить такая вонь в столь холодное время?!
Дэю было интересно узнать, что именно из увиденного сумел разгадать инквизитор, но решил, что разумнее будет промолчать. Через сотню пройденных метров его благоразумие было вознаграждено. Навстречу им вприпрыжку спускался монах, толстый и улыбчивый. На шаг от него отставал до удивления безобразный человек, вероятно послушник монастыря. Брат Уильям натянул поводья и подождал, пока эти двое приблизятся.
— Добрый день, — первым поклонился монах. — Я ключник Ремиджо. А вы, наверное, брат Уильям?
Бенедиктинец утвердительно кивнул.
— Сальваторе! — обернулся Ремиджо к послушнику. — Беги и предупреди его преосвященство господина аббата.
Раз уж монастырский ключник разыскивает коня, то конь наверняка принадлежит самому аббату, логично прикинул Дэй.
— Ценю вашу любезность, — отозвался инквизитор, — если ради нас вы приостанавливаете поиски коня, господин ключник. Не тревожьтесь, конь ушёл по тропинке к навозным удобрениям и там будет вынужден остановиться, так как дальше пути нет.
Сальваторе обернулся, бросил на брата Уильяма подозрительный взгляд и побежал наверх, прихрамывая на левую ногу, а толстяк раскрыл рот от удивления:
— Когда вы видели коня?
— Мы вообще его не видели, — ответил брат Уильям. — Но если вы ищете Брунелло, то он не может быть в другом месте.
Глаза ключника окончательно округлились:
— Брунелло?! Да, но… Откуда вы знаете его кличку?
Инквизитор снисходительно улыбнулся:
— Мы говорим о любимом коне господина аббата, не так ли? Высотой в семь ступней, с чёрным длинным хвостом, правильным аллюром, маленькими копытами и головой, с острыми ушами и большими глазами.
Дэю пришлось приложить немало усилий, чтобы не выглядеть подобно ключнику.
«Однако сильно! Я бы даже сказал, вполне профессионально. Ладно, согласен, хороший конь, очевидно, должен иметь острые уши и большие глаза, но как он узнал его имя — ума не приложу».
Когда ошарашенный Ремиджо удалился в сторону свалки, любопытство Дэя разыгралось не на шутку, и он не сдержался:
— Как вы узнали о кличке и острых ушах, брат Уильям?
Бенедектинец склонился к нему и доверительно сказал:
— Не знал, что они острые, но был уверен, что монахи в этом убеждены. Они преклоняются перед авторитетами, а сам Исидор Севильский сказал, что красивого коня отличают маленькая голова и острые уши. То же и с кличкой. Брунелло! Нынче красивый конь просто не может зваться иначе.
Про себя же инквизитор ровно отметил: а он не так прост, этот эфиопский монах. Раз спрашивает только о кличке и ушах, значит, обо всем остальном сам догадался. Надо будет подробнее расспросить брата Дэя о Лалибеле.
Немногим позже на тропинке появился ключник, ведя в поводу красивого вороного коня. Приблизившись, он поклонился высокому гостю и, не сводя с него удивлённых глаз, широким шагом пошёл к монастырю. Бенедиктинец, однако, не торопился следовать за ним.
Правильно, одобрил Дэй. Чем больше чудесных подробностей он успеет рассказать о проницательности брата Уильяма, тем лучше нас встретят.
А вслух спросил:
— Брат Уильям, что привело вас в Таренцо?
— Долгие годы я был инквизитором, совмещая с этим обязанности церковного следователя, — вежливо ответил монах. — Без излишней скромности могу заметить, следователь из меня вышел весьма
