когда бьёт колокол курантов. Я не позволил бы себе тревожить его святейшество, если бы не был уверен, что мы нуждаемся в вашей помощи, — заявил настоятель и смиренно добавил: — Пусть Господь продлит его жизнь за то, что он немедленно послал нам самый светлый ум церкви!
Дэй сделал шаг вперёд и протянул руку к плите солнечных часов. В тот же миг рядом с его ладонью на плиту легла другая. Он поднял глаза и встретился взглядом с братом Уильямом, который кивнул ему. Они одновременно напрягли мышцы, но плита даже не пошевелилась.
— Я проверял, — сказал аббат. — В архивах монастыря есть запись о том, что плита забита на три пяди в землю.
Дэй выпрямился и невольно скользнул ладонью по обратной стороне плиты. Ему понадобилось две- три секунды, чтобы осознать, что там нащупываются какие-то шероховатости.
— Здесь имеется надпись, — сообщил он.
— А, эта? — рассеянно откликнулся святой отец. — Это вариант предсказания из Библии Варнуса, доказывающий, что речь идёт именно о солнечных часах. Строки несколько отличаются от тех, что в книге, но эта разница несущественна и смысл остаётся тем же.
Дэй и брат Уильям снова встретились взглядами и молча прошли за плиту.
Солнце слепило глаза так, что задняя сторона плиты выглядела почти чёрной, однако на пару мгновений светило закрыла свинцовая стена тучи, и надпись прояснилась. Время сгладило высеченные в камне буквы, но пятистишие всё ещё читалось.
— Извините, ваше пре… господин аббат, но думается, что разница между двумя вариантами стихов весьма существенна. Здесь пять строк, а не четыре, они короче и не зарифмованы, — сказал Дэй.
— Возможно, — откликнулся аббат, — это понадобилось ему, чтобы всё поместилось на плите.
— На плите вполне хватает места, — возразил инквизитор. — Причина здесь в другом.
Дэй закончил повторный пересчёт, и его предположение оправдалось.
— Варнус нарочно изменил стихи. Хотел показать, что истинное предсказание то, которое здесь, — определился он.
— Почему именно это? Разве они не одинаковы? — несколько уныло вопросил аббат.
— Потому что здесь отсутствует внутренний ритм, присущий первому стихотворению, — вмешался брат Уильям.
— А последняя строка, как мне кажется, нарочито ошибочна, — добавил Дэй. — Если переставить последнее слово немного вперед, то получится «Тот, кто послал вам смерть, жестоко так и грозно», что чудесно рифмуется со второй строкой — «Но не воспримешь предсказание серьёзно». Значит, ошибка нарочита…
— К тому же в каждой строке по тринадцать слогов, — мрачновато напомнил бенедиктинец.
Лицо настоятеля преисполнилось неподдельного ужаса, он лихорадочно перекрестился:
— Боже упаси! Дьявольское число! Говорили мне, что замечали его следы здесь, но мне не хотелось верить. И ведь часы отстают точно так же, как указано в предсказании. За что ты меня наказываешь, Господи? Почему это испытание ниспослано тобой именно сейчас?!
— Не беспокойтесь, — сказал брат Уильям. Его голос был таким спокойным, что в глазах аббата блеснула надежда. — Раз мы знаем, почему часы начали отставать, наверняка сможем устранить и причину этого. Не так ли, брат Дэй?
Дэй испытал давно забытое чувство, что ответ находится совсем рядом, но пока ускользает. Улыбка в глазах инквизитора сменилась недоумением.
— Ты о причине? — долетел до него голос аббата. — Неужели она уже известна тебе, брат Уильям?
— Я удивлён, брат Дэй, что такой проницательный человек, как ты, во второй раз не замечает акростих, который находится у тебя перед глазами, — чеканя слова, произнёс брат Уильям, и Дэй почувствовал, как внутри у него всё похолодело. — Адсон, прочитай первые буквы стихов, пропустив строку, смещённую вправо.
— К-Р-О-Т, — произнёс Адсон. — Крот?
— Что за крот? — спросил аббат. — Сейчас зима, какие могут быть кроты? Да и какой крот сможет подкопать эти плиты?
Внезапный ледяной порыв почти заглушил его слова и вынудил всех повернуться спиной к ветру.
— Крот, конечно, нет, но некий человек злонамеренно может сделать это, — почти выкрикнул брат Уильям, стараясь перекрыть вой ветра. — Не на правильном ли я пути, брат Дэй?
Дэй мысленно улыбнулся. У него была идея получше.
— Я не убеждён, брат Уильям, — ответил он. — Но если в монастыре найдётся достаточно длинная и крепкая верёвка, то, возможно, я скоро смогу предложить тебе другой ответ.
— Верёвка найдётся, — отозвался аббат, стуча зубами от холода, — но давайте сперва пройдём в трапезную, подошло время обеда. Всё утро вы провели в дороге и наверняка проголодались. Кроме того, продолжить расследование можно будет не ранее завтрашнего утра — надвигается настоящий снежный буран.
Дэй поднял глаза и с удивлением заметил, что оттуда, где несколькими минутами ранее виднелся противоположный склон, протягивает мохнатые щупальца зловещая чёрная туча.
Метель разыгралась не на шутку, но в трапезной было тепло и уютно, так что обед незаметно перешёл в лёгкий полдник, а затем и в ужин. Аббат и брат Уильям рассказывали бесконечные истории, которые отличались странным свойством разжигать аппетит, и Дэй начал опасаться, как бы не лопнуть от переедания, поэтому он даже обрадовался, когда двое рассказчиков утомились и наступила его очередь говорить. Однако радость его была недолгой, поскольку предыдущие рассказчики оказались слишком хорошими слушателями.
По истечении получасовых импровизаций Дэй забеспокоился, как бы не проронить чего-либо не к месту и не быть раскрытым. Тот факт, что вот уже пятнадцать лет как брат Уильям сменил поприще и превратился из инквизитора в церковного следователя, всё равно не успокаивал. Проницательность бенедиктинца делала его опасным собеседником. Видимо, инквизитор — это навсегда. В конце концов, пытаясь нащупать тему, не очень знакомую присутствующим, Дэй упомянул Лалибельский монастырь.
— Расскажи нам о Лалибеле, брат Дэй, — тут же попросил брат Уильям. — Несколько лет назад один монах рассказывал такие интересные истории о ваших краях, что я сгораю от нетерпения услышать что- либо ещё об этом монастыре и знаменитом аббате Хайле.
Дэю очень захотелось прикусить свой язык. К счастью, и отец настоятель также был наслышан кое о чём на эту тему.
— Не в Эфиопии ли находится Лалибела? — спросил он. — Это же родина кофе… А я всё думал, чего же нам не хватает для достойного завершения ужина, — хорошего кофе с молоком!
Тут же разгорелся спор о том, какой из рецептов приготовления кофе с молоком самый лучший.
Спорили, естественно, брат Уильям и аббат. Дэй отчаянно пытался остаться незамеченным.
Спор затих, только когда один из монахов водрузил наконец на стол дымящийся кофейник. Некоторое время царило молчание, нарушаемое только тихим причмокиванием или громкими похвалами в адрес повара. Кофе был великолепен!
