ставя поочередно на стол термос, стаканы в подстаканниках, кусковой сахар в хрустальной сахарнице, алюминиевые чайные ложки. Потом достал ещё хлеб, масло, колбасу и сыр.
— Странно, что вы о них не знаете, — рассказывал он, подавая мне дымящийся стаканчик. — Они лет двадцать как появились, даже больше. — (Ему самому было от силы девятнадцать, мне же — к тридцати.) — Романтики — это старики, которые летать сами уже не могут, тяги не хватает. Но ещё хотят. Вот и приходят сюда, смотрят, как мы стартуем. Их притягивает к ракете воздушным потоком и уносит в открытый космос.
Я поёжился, сообразив, чего избежал, и искренне поблагодарил юношу. Он тем временем нарезал бутерброды.
— Вам повезло, что я как раз шёл, — спокойно отозвался он.
— А куда летите? — поинтересовался я.
— К М51 Гончих Псов.
— Ого! И что там? — Название ничего не говорило ни уму ни сердцу.
Он прищурился, высокий лоб его пересекла морщина.
— Да вы точно не свалились? Об этом только все и говорят. Нашли там несколько планет предположительно земного типа. Вот, будем исследовать на предмет внеземного разума…
Я почувствовал, что совершенно теряюсь в мире. Везде меня принимали за чужака, негде было приткнуться, не о чем поговорить — может, я и впрямь с Луны свалился, да так головой приложился, что всё забыл? Только вот что тут делают с этими свалившимися?
— Да что вы, что вы!
— А не то я и врача могу вызвать… — Он потянулся к столу, поставил наполовину опустошённый стакан. Красновато-коричневая поверхность заходила мелкой рябью.
— Да что вы, что вы!
— Ну вы смотрите, если вдруг…
Взглянув на дверь — успею ли в случае чего выскочить, — я постарался сменить тему:
— Так с вами можно попрощаться? Больше не увидимся…
— А вы приходите встречать. — Он поднялся, подошёл к шкафчику. — Всё-таки, может, по глоточку чего покрепче не помешало бы, — пробормотал он, поворачиваясь ко мне с металлической фляжкой в руке. — Будете?
— Конечно! — Я напряг остатки памяти. — Когда встречать? — Межзвездные полёты — это ж годы или столетия… — На каком принципе, кстати, работает ваш корабль? — Я начинал склоняться к тому, что попал в параллельный мир.
Он замер, держась за крышечку фляги.
— Что значит «на каком»? — И обежал взглядом всю мою скрючившуюся в кресле фигуру, от пыльных кроссовок до взъерошенной макушки. — На собственной тяге, как обычно… — Парень сделал шаг к дверям.
— Я не понял. Ведь есть же земное притяжение, и, чтобы его преодолеть, требуется приложить огромную силу, потратить массу энергии, сжечь тонны топлива… Вы летите через ноль-пространство или через гиперпространственные туннели?
— Зачем же, просто летим, — промямлил он, передвигаясь к выходу. — Погружаемся с командой и летим себе.
— Но какая же сила вас движет? — допытывался я.
— Да обычная же, сила тяготения, — вяло отбивался он. Его волевой подбородок как будто сник. — Нас просто тянет туда, потому что мы хотим туда попасть.
— А я, положим, тоже хочу?
— Если тяга достаточная… — бормочет он, — то, конечно… Вы не против, если я сбегаю за ребятами? Вам будет интересно познакомиться с ними.
И сбежал. Небось за ментами помчался, падла. Но они меня фиг найдут! Пока прочёсывают космодром, я уж улечу вместе с ребятами, и никакие сволочи в форме потом меня не достанут!
Я выбрался из помещения и пошёл искать укрытие. Внутри ракеты был небольшой лабиринт коридоров, что вверх-вниз, что влево-вправо, и помещения все как кубики. Побродил я там, в дальней комнатке открыл какую-то дверцу, залез и затаился. Никакого центра управления, приборов никаких не нашёл, только жилые помещения. Полки с книгами обычными, шведские стенки… Всякое.
Ноги замёрзли. Мне показалось, что я задремал. И — голоса, теперь снаружи звучали голоса, они были отлично слышны. Я насчитал человек семь — веселая компания, молодые пацаны.
— Давайте осмотрим, — предлагал один.
— Пора лететь, бросай свои шутки, штурман, — говорил другой.
— Кроме шуток, он с Луны свалился! — клялся мой голубоглазый спаситель.
— Капитан, ты ему веришь? — возражал кто-то ещё. — Всех лунных отлавливают ещё на улице!
Капитан приказал:
— Три минуты на обыск! Время!
И пацаны забегали, начали хлопать дверями, топать, переговариваться… Я затаился.
Получилось, что я хорошо спрятался. Через три минуты капитан отзвонился в диспетчерскую, и ему скомандовали старт. Юнцы собрались в соседнем помещении и трепетно дышали. Я прислушался, поднеся ладони к ушам: сейчас как заведут двигатель, он взревёт…
Ничего не происходило.
— Почему не взлетаем? — вякнул кто-то. Первым сориентировался капитан.
— На борту посторонний! — крикнул он. — Прочесать корабль ещё раз! Проверить все системы жизнеобеспечения! Быстро!
— Я вам говорил, говорил! — Судя по голосу, штурман бежал впереди всех.
Захлопали двери. Я вжался в стену. По ногам сквозило. Осторожно, почти не дыша, я пошарил справа и слева. Там было пусто. Не забрался ли я в какую-нибудь вентиляцию? Задравши голову, разглядел сеточку светлых полос. Я вытянул руки и поводил ладонями по металлу. Пальцы нащупали холодные скобы по сторонам от входного отверстия.
— Тут смотрел? — спросил голос у самого моего виска.
Заскрежетала, поворачиваясь, ручка. Я сжался, вцепившись в скобы. Одна нога норовила соскользнуть. Если дверь откроется, я попаду вошедшему пяткой в глаз.
— Доктор, его нигде нет! — крикнули подо мной. Я вздрогнул и поджал ногу. Они что, вызвали…
психиатра?
Дверца открылась. Я видел, как всунулась в мою темноту кудрявая голова, видел её силуэт на фоне жёлтого прямоугольника на полу, видел розовое ухо.
Голова покрутилась и исчезла.
— Тут никого! — отрапортовал юнец подо мной.
— А это что? — спросил его капитан.
Мы одновременно посмотрели на пол. Там, на пыльной решётке, остались два моих следа.
— Все сюда! — разнеслась команда по открытым настежь помещениям и коридорам.
Сжав зубы, я пополз вверх. Железо скрипело под ногами.
— Он движется в сторону камбуза!
Я с размаху влетел макушкой в преграду. Мир наполнился звоном.
— Остановился!
Десяток бегущих топочут как будто по ушам. Судорожно вцепившись в скобу, я шарю по стенам и по решётке над головой. Подо мной металлический колодец глубиной в несколько метров. И снизу кто-то лезет! Хоть какое-нибудь бы отверстие, хоть малюсенькое, хоть защёлка или замок — я сломал бы их голыми руками!
— Успокойтесь, вам не причинят вреда, — говорит голос снаружи.
В стене открывается окошечко, сквозь дырочки я могу разглядеть лицо человека в белом халате, который, наклонившись, высматривает меня сквозь множество мелких отверстий.
— Бревед! — гнусавит санитар.
Я отшатываюсь, теряю равновесие, соскальзываю…
