казаться ему смешными игрушками. Да и Костя находил в происходящем все меньше забавного. Он ободряюще потрепал Темину шевелюру и положил ему руку на мелко дрожащее плечо.
– Кто такие? – донесся с противоположной стороны палатки низкий, хрипловато шипящий голос.
– М-мы? – чуть заикаясь, переспросил Костя.
– Ты хочешь рассказать, кто я? – поинтересовался голос. – Это было бы забавно. До сих пор никто не смог мне дать вразумительного ответа…
– Мы бы и сказали, да ничего не видим, – проблеял Костяк.
– Зато я прекрасно вижу, – сказал голос, в котором послышалась насмешка. – Что вы делали на вражеском бронепоезде? Вы, что же – члены экипажа?
– Скорее пассажиры, – признался Костя. – Но мы ничего толком не знаем, мы ничего против вас не замышляли…
– Не виноватые мы! – встрял Костяк. – Бес попутал!..
Костя немедленно отвесил правой голове увесистую оплеуху. Костяк осекся и замолчал.
– Все так говорят, – сказал невидимый. – А потом оказывается, что они шпионы и диверсанты…
– Какой я шпион и диверсант! – возмутился Костя. – Я только второй день в городе! Или третий – у вас не разберешь…
– Да?! – оживился голос. – Ну, и как… ТАМ?
– Нормально, – пожал плечами Костя, не уверенный, что этот жест в темноте оценят. – А что именно вас интересует?
– Ну, что говорят про пропавшую армию?..
– Не интересовался, если честно. Но, вроде, войска перестали к Москве посылать, боятся. Так, патрули одни. Столицу в Питер перенесли, на время. Хотя, поговаривают, что насовсем…
– Ну, дальше! Мы пробовали выбрасывать посыльных, через эту штуку, что у Волкопа. Знаешь? Бах – и на сто первый километр! Что с ними?
– Сам точно не знаю, но говорят, что у всех, кто вышел отсюда крыша поехала. Хотя, может, если рассказать правду о том, что здесь творится, и впрямь сразу диагноз пришьют…
– Так… Ладно.
Чиркнула спичка, ослепив неожиданной вспышкой, и медленно разгорелся огонек переносной лампы. Мрак рассеялся, и перед Костиными глазами предстало сидевшее за складным столом… чудовище.
– А-а, – заныл Тема. – Я не хочу здесь… Я домой хочу…
Только большим усилием воли Костя заставил себя смотреть в лицо ЭТОМУ.
Сидевший за столом чем-то напоминал демонических солдат. Только был намного больше, покрыт грубой шерстью, с короткими рожками на узком голом черепе. У него были сверкающие каким-то адским пламенем огромные глаза с узкими, как у змеи зрачками. Он сутуло кутался в огромные черные крылья, но когда его когтистая рука крутила вентиль лампы, стала заметна замызганная какими-то пятнами форма с погонами и наградными планками. Взгляд его глаз немедленно приводило в трепет – видимо, это было особым свойством жутких змеиных глаз…
– Г-генерал? – сдавленно спросил Костя, отводя взгляд в сторону.
– С каких это пор допрашиваемые задают вопросы? – усмехнулось существо. – Да, Генерал. Но ты мне так и не ответил, кто ты такой, двухголовый урод?
Костя чуть не ляпнул, что по поводу того, кто из них урод, можно было бы еще и поспорить. Стараясь говорить спокойно, он сказал:
– Я – Игрок. Игрок номер семь…
Генерал некоторое время сверлил Костю взглядом, словно надеялся прожечь того насквозь. Затем сказал, сквозь зубы:
– Я так и думал. А то для кого бы еще это гномы погнали свою колымагу прямо в пекло? Они никогда ничего не делают просто так. Видимо, ты что-то для них делаешь, Игрок. Они решили использовать тебя против Войска? Каким, интересно, образом?
Костя почувствовал злое бессилие. Такое случается, когда тебе задают вопросы с изначально порочным посылом. Как ни отвечай на такой вопрос – все равно окажешься неправ. Ведь тот, кто задает его тебе, уже уверен в собственной правоте…
– Я ничего им не должен. И против вашего Войска ничего не замышлял. Ну, скажите, что может сделать один Игрок против целого Войска?! Это же просто несопоставимо!
– У меня другая информация, – сухо ответил Генерал. – Так будем отвечать по существу, или мне стоит начать форсированный допрос? Ты не представляешь, какие у нас в контрразведке специалисты…
– Не надо! Мы все скажем! – заныл Костяк. – Во всем признаемся…
– Правильно, – кивнул Генерал.
– В чем, в чем признаемся, придурок?! – зашипел на правую голову Костя.
– Да в чем угодно… – истерически затараторил Костяк. – В том, что мы шпионы и диверсанты, что замышляли…
– Заткнись!
– Сам заткнись! Пусть тебя пытают, а я жить хочу!
