истукана оживлю! Мексика, фулюганка малолетняя, под руку что-то шепнула, и вот… вот что получилось!
– Папочка, – раздался звонкий голосок Мексики. – Она не того оживила, а я только гармонию восстановила.
– А ну тихо! – крикнул Полухайкин и подозвал дочь.
Девочка залезла к нему на колени, обняла отца и поцеловала в заросшую густой щетиной щеку.
– Фу, какой колючий, – фыркнула Мексика.
– Кого надо было оживить, доченька?
– Любимого юношу Медузы, – важно заявила малышка.
– А ведьма кого человеком сделала? – снова спросил любящий отец.
– Бельведерского, который в спальне у дяди Гучи стоял.
– Что?! – Мужчины минуту переваривали слова Мексики, потом дворец вздрогнул от богатырского хохота.
– То-то мне парень знакомым показался, – со смехом произнес Чингачкук.
– Ошиблась немного, – пробурчала ведьма. Она подобрала метлу и замахнулась на Бельведерского. Тот окатил старуху презрительным взглядом и, надменно подняв голову, посмотрел на нее сверху вниз.
– Чем рассчитаться обещались? – уточнил Альберт Иванович.
– Голоском ангельским, – проскрипела Гризелла.
– А че вышло? Ну… это… сам вижу. – Он погасил улыбку, чтобы окончательно не рассердить ведьму. – А почему?
– Ошиблась, – ответила Мексика и хитро улыбнулась, спрятав личико на широкой отцовской груди.
– Ну тут все по понятиям, Гризелла, – рассудил Полухайкин. – Ты отработала как попало, тебя как следует и… типа тоже как попало рассчитались. Так что все правильно – обман за обман.
– Фулюганы! – завопила Гризелла, но крыть было нечем.
Она схватила метлу, замахнулась на Бельведерского и, оседлав ее, поднялась вверх. Но ругательства, которые в бешенстве выкрикивала ведьма, были слышны еще долго. Бельведерский проводил ее взглядом и неуверенно сказал:
– Ну я тоже, наверное, домой.
– И куда же это? – ехидно осведомился Гуча.
Он, прищурясь, смотрел на красавца – тот и каменным был очень хорош, а уж живым стал совершенно неотразимым. Чистое, не обезображенное интеллектом лицо, высокий лоб, прямой, прямо-таки классический нос, чувственные губы, правильный овал лица и мужественный, сильный подбородок. Фигура у Аполлона Бельведерского была сногсшибательная, коротенькая юбочка вокруг бедер казалась лишней деталью. Гуча заметил, какими глазами на красавца атлета смотрят служанки, и нахмурился.
– Туда, где я стоял всегда, – ответил Бельведерский, не сомневаясь в тупости своего бывшего хозяина, – в твою спальню.
– Мужик, вот тут ты не угадал – ищи-ка себе другое пристанище. – В голосе черта помимо ядовитой въедливости звучала еще и неприкрытая угроза. – Там ты каменный стоял, а живого мужика я супругу сторожить не оставлю.
– Я бы и рад окаменеть, но ведьма сказала, что назад в статую меня только Горгона Медуза превратить сможет. – Бельведерский тяжело вздохнул.
– Кстати, Мексика, она уже встала? – спросил Бенедикт, с надеждой оглядываясь на двери.
– Давно, – ответила малышка и соскользнула с отцовских колен. – Я ее через черный ход проводила и рассказала, как уйти в Забытые Земли. Она решила найти такое место, где никто не будет превращаться в камень от ее взгляда. Потому что там никого не будет.
Ангел вскочил, взмахнул руками и прохрипел что-то нечленораздельное. Кровь отхлынула от его лица, а глаза вылезли из орбит.
– Вылейте Бенедикту воды на голову, что ли? – предложил Полухайкин и поморщился, когда побледневший ангел рухнул на землю. – Да, ангелок, улетела твоя Инфузория Тапочка.
Полухайкин сочувственно похлопал ангела по плечу, а черт философски заметил:
– Если уж не везет, то не везет во всем. Надо подумать, ангелок, как поднять твой коэффициент удачи, заодно, может, и рейтинг поднимется.
– Инфузория Туфелька, – прошептал Бенедикт, открывая глаза.
– Горгона Медуза, – поправил его Гуча, – Вот ведь тип – как только надо действовать, ты сознание отключаешь. – Он покачал головой. – Беги, догоняй. Она не могла далеко уйти!
Ангел вскочил, выбежал с королевского двора и припустил по улице. Следом за ним с места сорвался Бельведерский.
– А ты-то куда? – крикнул Гуча.
– Искать девицу, назад окаменеть хочу, – ответил тот, догоняя конкурента.
– Ну удачи вам, – пожелал Гуча.
А удачи как раз таки и не было. Она повернулась к ним спиной и решила полностью проигнорировать дружеское пожелание черта. А повернулась потому, что смотрела в этот момент на Медузу.
