Старый гном совершенно посинел и начал довольно реалистично хрипеть, хватаясь за горло, но я-то знал, что бородатый попросту подло притворяется, всеми силами пытаясь перевести мое внимание, а заодно и раздражение на себя! Этот пройдоха в курсе, что если мне что-нибудь стукнет в голову (а прецеденты уже случались!), то я влегкую разнесу здесь все в радиусе пары лиг.
Демонесса, имя которой было Килайя (точнее, Khilaiya, Горечь Осени, но я решил, что будет гораздо лучше, если я не покажу свое знание высших языков), напротив, покраснела от злости и поспешила высказать мне все, что лично думала о моей родне, про которую я минуту назад так решительно отказался поведать. Сказать по совести, если бы все это мне сказал мужчина, я бы ударил без раздумий. Так что сквернослов еще долго собирал бы с пола зубы. Все до единого. Но женщин я не бью. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. В крайнем случае просто сразу убиваю. Никогда и никому не позволяю трогать своих родных, их и без того гораздо меньше, чем мне хотелось бы.
Глаза мага полыхнули серой сталью. И, как ни странно при его жалком виде, смертью. Килайя поняла, что, наверное, все-таки перегнула палку со своим донельзя экспрессивным высказыванием.
— Я настоятельно советую взять ваши слова назад, доблестная, — холодно и на удивление жутко посоветовал Райвэн, в упор глядя на разом смутившуюся демонессу.
Он казался совершенно спокойным, но побледневшее лицо и неестественный диковатый блеск серых глаз в черной раме необычно длинных для мужчины ресниц убеждал Килайю, что спорить с человеком сейчас не стоит. Дольше проживет.
— Я… прошу прощения, — залившись краской то ли смущения, то ли негодования, выдавила воительница.
— Что ж, они приняты, — все так же спокойно сообщил Райвэн, цвет глаз которого медленно, но неуклонно перетекал в зеленый. — Я не собираюсь ничего рассказывать о себе или о своем происхождении, и вам придется с этим смириться, — сказал он спустя паузу длиной в один вдох.
Члены отряда обреченно переглянулись. И что с ним таким делать, а? Разве что убить, сам ведь не отвяжется, хилый-то хилый, но, по виду можно сразу сказать, на диво упертый.
Некромант спокойно взирал на их замешательство, издевательски улыбаясь уголками губ, как кот, нагло сожравший всю сметану, но точно знающий, что ему за это ничего не будет. Видимо, от недавней вспышки ярости уже не осталось и следа.
— Эрт, меня не устраивает присутствие Черного мага в нашем отряде! Как верное дитя Трижды Светлого Единорога, я отказываюсь иметь какие-либо дела со злокозненным порождением Тьмы! — вдохновенно высказался Айэллери, проглотив неизвестно откуда выуженный сухарь и гневно сверкая глазами. — Это недостойно Перворожденного!
Райвэн, конечно, еще не успел ничего им сделать, но в том, что он подлый и злокозненный тип, способный абсолютно на любую пакость, сомневаться никому не приходилось. Вон как улыбается паскудно, зараза!
— Поддерживаю, — кивнула Килайя. Как ни противен ей был Айэллери, но это, по крайней мере, уже знакомое зло, чего нельзя сказать о некроманте, который был совершенно непредсказуем. — Если к нам присоединится некромант, мой клан будет опозорен!
Для лесного демона самое страшное — опозорить клан. Это хуже, чем пытки, казнь или убийство всей семьи.
— И я, — поддержала Илнэ, двуипостасная, которая явно была не в восторге от кандидата в подельники по очередному спасению мира.
— Мне тоже этот хмыреныш не нравится! — категорично рыкнул Грэш, для большей убедительности хватаясь за рукоять своего ятагана.
— Мне абсолютно все равно, — равнодушно пожал плечами Кот, горный демон. Имя у него, конечно, было другое, но по причине полной непроизносимости все называли парня просто Кот. Он не возражал, предпочитая, чтобы его истинное прозвание не калечили всякие там… — Но традиции моего племени не допускают общения с Темными.
Ничего более святого, чем традиции и обычаи, для горных демонов придумать невозможно.
— Плохо, малыш? — неожиданно раздался тихий сочувственный голос Райвэна, который, пока они усиленно совещались, подобрался поближе к Лаэлэну, младшему эльфу.
— Да, — тихо выдохнул Перворожденный, с робкой надеждой глядя в глаза некроманту.
Все присутствующие ошарашенно посмотрели на младшего эльфа.
— Ничего, скоро пройдет, обещаю, — с той же теплой улыбкой старого деревенского лекаря, говорящего с маленьким больным ребенком, заверил его маг.
И эльф улыбнулся ему в ответ! Все в отряде знали, что добиться хоть какой-то реакции на собеседника от Лаэлэна невозможно!
— Сколько мальчику было лет? — сухим тоном профессионального целителя, безо всякой издевки поинтересовался Райвэн уже у Айэллери.
— Мальчику?! — аж подскочил от возмущения остроухий (кхм, правда, Килайя и сама-то круглой формой ушей не страдала). — Да он старше тебя!
Райвэн только хмыкнул.
— Сколько ему было лет, когда он встретил дракона? — немного раздраженно спросил колдун, никак не реагируя на замечание Айэллери.
— Семь, — тихо признался старший эльф. — Так это все-таки был дракон? Это он украл его душу?
Юноша крайне возмущенно фыркнул:
— Душа у него как раз на месте, можете уж мне поверить, драконы, к вашему сведению, вообще-то к душам совершенно равнодушны. Здесь кое-что иное, хотя… — В его голосе на секунду промелькнули грусть и тоска, но, может быть, демонессе это только показалось. — Дело в том, что эльфы очень восприимчивы сами по себе, а сознание ребенка вашей расы вообще напоминает сырую глину, способную принять любую форму. Драконы же сильны не только физически, но и ментально… В общем и целом мальчик при встрече с более сильным сознанием был просто-напросто запечатлен на него и теперь, сам того не осознавая, ищет дракона. А так как найти не может, то его душой овладевает тоска, из-за которой эльф так себя и ведет.
— То есть, чтобы брат выздоровел, нам нужно найти того дракона и убить его? — спросил Айэллери.
Юноша поморщился, как от острой зубной боли.
— Найти — да, убить — нет. Ваш брат навсегда останется запечатлен, такое никто не сможет изменить, почтенный. Даже дракон вряд ли способен изменить этот факт. Он станет нормальным только рядом с тем драконом, к сознанию которого привязан.
Старший эльф побелел как снег, растерянно переводя взгляд со своего брата на невозможно серьезного некроманта.
— Драконы же тупые животные! Как они могут быть сильны ментально?! — возмутился Айэллери.
Некромант пожал плечами, давая Перворожденному возможность самому придумать ответ.
— А что значит имя Райвэн? — снова неожиданно для всех, кроме, естественно, Черного мага, для которого, похоже, происходящее было в порядке вещей, подал голос Лаэлэн. Очевидно, что никто, кроме чернявого мага, его не занимал.
— Изначальный, первый, — спокойно отозвался некромант, поворачиваясь к младшему эльфу. К остальным новым знакомым человек такого трепетного внимания почему-то не проявлял.
— Изначальный… А начало чего имеется в виду? — явно заинтригованно поинтересовался мальчик, который выглядел в этот момент совершенно нормальным.
Да две минуты назад из него невозможно было и одного слова вытянуть! Все знают, что Лаэлэн не разговаривает и вообще практически ни на что не реагирует. Что, впрочем, нисколько не мешает ему быть одним из лучших бойцов среди эльфов, почему-то во время боя он всегда и все оценивает правильно.
— Умеешь задавать правильные вопросы, — похвалил Райвэн, — но на этот отвечать я не буду.
— Почему?
— На него ты должен найти ответ сам, — весело подмигнул чужак.
Все растерянно слушали этот странный диалог. Некромант разговорил Лаэлэна, что казалось в
