увидел бледного Калькониса, рядом с которым... валялись остатки третьего 'кокона', бывшего тюрьмой Милава. И ведь снова помог ему неведомый друг...
- Как вам на том свете? - спросил кузнец первое, что пришло в голову.
- Душно, - вздохнул Кальконис.
- Тесно, - сказал Ухоня. - А я, как назло, страдаю клаустрофобией!
- Что-то не замечал за тобой такого хитрого недуга, - проговорил Милав.
- Ну, ты даешь, напарник! Да им все знаменитости страдают! Уж я-то знаю!
- Кто бы сомневался...
Кальконис в это время внимательно изучал 'кокон'. Он рассматривал его изнутри, снаружи, даже понюхал его.
- Что скажете? - поинтересовался Милав, голова которого еще не была готова к напряженной мыслительной работе.
Кальконис развел руками:
- Я не встречал ничего подобного.
- Я тоже, - встрял Ухоня, - а то бы обязательно запомнил!
- Мне интересны не столько 'коконы', сколько то, как мы в них очутились! - продолжил Кальконис.
- А что вы помните из вчерашнего вечера? - приступил к дознанию Милав.
- Ну-у... мы сидели у костра и разговаривали. Костер горел ярко. Ночь наступила. Луны и звезд не было... - пытался восстановить события сэр Лионель.
- Что еще?
- Тишина. А потом... потом я вывалился из этого ужасного мешка!
- А ты, Ухоня?
- Я точно помню, что было очень тихо. Никакого дуновения! Я еще подумал: это хорошо - дождь ночью не принесет.
- А потом?
- Ну, смотрел на костер. Слушал твою болтовню...
- И?..
- И... заснул. Нет, скорее не заснул - отключился. И вот проснулся...
- И никаких ощущений перед отключением?
- Вообще-то показалось необычным, что мне тепло не только спереди, где горит костер, но и сзади, словно спину тоже огонь согревал.
- Точно! - воскликнул Кальконис. - И я об этом подумал, но решил, что это навес отражает тепло и направляет в спину.
- Да, но у меня за спиной навеса не было, - уточнил Ухоня.
- И у меня, - сказал Милав. - Но я тоже помню необычное тепло, катившееся по спине. А дальше уснул.
- Как же ты смог выбраться? Сам?! - ревниво вскинулся Ухоня.
- Нет. Думается, без помощи нашего доброжелателя и в этот раз не обошлось...
Развели костер, приготовили завтрак. Ни у кого из головы не выходили 'коконы'.
- Неужели здесь живут пауки таких колоссальных размеров! - ужаснулся Ухоня.
- Ага! - поддел товарища Милав. - Это Тогтогун превратился в самого большого паука на свете, чтобы пожрать нас за присвоение его славы!
- Да ну тебя, я же серьезно! - обиделся ухоноид.
Долго оставаться здесь никому не хотелось. В дорогу собрались быстро. Шли не оглядываясь. Милав прихватил с собой один 'кокон' - так... на всякий случай...
Несмотря на размеры, 'кокон' был довольно легким. А его эластичность позволяла использовать 'трофей' в качестве плаща, одеяла, спального мешка, наконец. Кажущаяся рыхлость не мешала ему отлично защищать от влаги - это наглядно показал первый же дождь, в начале которого Милав накрыл себя 'коконом' и остался абсолютно сухим, в то время как его товарищи основательно промокли. Кальконис, увидев преимущества 'мешка', пожалел, что оставил свой на стоянке. (Не возвращаться же за ним, в самом деле!) А Ухоня, испытывавший патологический страх перед всякими змеями, пауками, тараканами, и слышать не хотел о подобной защите:
- Да я лучше промокну до последнего тигриного волоска, чем надену это страшилище на себя!
- На вкус и цвет товарищей нет! - откликнулся Милав.
К полудню дождь прекратился. Но солнце так и не смогло пробиться сквозь плотную пелену облаков. Было холодно и тоскливо.
Они решили отдохнуть и присели недалеко от дороги прямо на поваленный недавним ураганом дуб. Говорить не хотелось. Молчали.
Вдруг Ухоня поднял голову и насторожился.
- Ты чего? - спросил Милав.
- Едет кто-то
Милав поднялся, огляделся по сторонам.
- Где?
Ухоня поводил носом и показал. Милав долго всматривался и наконец увидел далеко-далеко впереди черную точку.
- К нам гости! - сказал он.
- Гостям не рады конокрады! - пробурчал Ухоня. - Это что-то новенькое в репертуаре аборигенов - до сих пор они сторонились нас.
- Наверное, узнали, что мы теперь безлошадные, и перестали бояться 'летучего' возмездия.
- Как бы все это нам боком не вышло!
- Не боись, Ухоня, что мы, пяток вояк не одолеем?
- А их всего пять?
- Пока не видно. Но повозка одна. Много ли в ней может быть народу?
- По мне - пусть их побольше будет! Что-то замерз я совсем - пора согреться!
- Наконец-то я слышу речь не мальчика, но мужа!
- Иди ты, напарник, со своими подковырками сам знаешь куда!
- К Аваддону, что ли?
- Ага! А можно еще дальше!
- Это не простая повозка, - вступил молчавший Кальконис.
- Откуда ты знаешь? - Ухоня был на взводе и не собирался успокаиваться.
- Это дормез. Мы такой в замке доджа Горчето видели...
Все подумали об одном и том же: Аваддон! Но Милав сразу же отверг эту мысль: станет черный маг трястись по такой отвратительной дороге, чтобы поприветствовать росомонов в своих владениях! Чушь да и только...
Они продолжали сидеть, молча наблюдая за тем, как приближается огромный экипаж, влекомый восемью конями.
- А с чего мы взяли, что дормез месит грязь по наши души? - спросил Милав, ни к кому конкретно не обращаясь.
