меня не глазел. Деликатные дроу молча приводили в порядок свое снаряжение, так, словно встрепанные Светлые эльфийки, пропахшие пороховыми газами, с трясущимися руками и отблесками огня Дагор Дагоррата[24] во взоре – дело житейское. Только Дзира не было, наверное, уже умчался возвращать Тави душевное равновесие. Кивнув темноэльфийским воинам на прощание, я отправилась… Ага! Вы угадали. К Ытхану Нахыровичу. И чувствовала я себя при этом маленьким, но очень спокойным хинтайским танком.
Все-таки отменно работает у нас служба оповещения! Разумеется, Ытхан был уже в курсе моего тихого буйства и терпеливо ждал, пока я вломлюсь к нему. И Шрак там был, ага. Оба начальника выжидающе моргнули, глядя, как я пересекаю кабинет и плюхаюсь в кресло. Но молчали. Надо полагать, ждали, пока я сама заговорю. Ну, и я не стала тянуть дракона за… выступающие части анатомии.
– Ну что, господа офицеры, будем колоться или в молчанку играть? – вот на что меня сейчас точно не хватит, так это на вежливость и корректность. Впрочем, от меня, похоже, политесов и не ждали.
– Так ты уже и сама все знаешь, Нол, – хмыкнул Шрак и подморгнул загоревшимся призрачным зеленым огнем глазом.
– Угу, знаю. Разведка донесла.
– Хорошо работает твоя разведка, – фыркнул Ытхан. – Не слишком оперативно, но все-таки хорошо. Шрак, ты продул. Сегодня третий день.
– И что делать думаешь, девочка? – Гоблин насмешливо дернул ушами.
Я вдохнула, выдохнула и убавила гневливости. Кажется, никто мне противостоять не собирался.
– Ытхан Нахырович, – спокойно начала я, – вам, безусловно, известно, что двухмесячный допкурс для мыслечтецов в ИВА начинается через две недели. Кроме того, в связи с этим, – я прищелкнула пальцами где-то в районе левого погона, – мне потребуется пройти переаттестацию. Я надеюсь, вы не откажетесь подписать мне направление?
– Не откажусь. – Орк ухмыльнулся. – Каким числом?
– Сегодняшним, – я прищурилась. – А жалованье перечислите мне на карту. Мне не терпится вновь ступить под своды «альма-матер». Я уеду ночным. Тем более что все наши дела ап-Телемнар уже передал, если я ничего не путаю.
– Нет, не путаешь, – хихикнул Шрак. – Бить будешь сильно?
– Ну что вы, представители моей семьи редко позволяют себе рукоприкладство, – я поморщилась. – Да и повода особого я не вижу. Тем более теперь.
– Демонстрируем фамильный характер, – вздохнул орк, подмахивая бланк направления. Смешно, но бумажка была уже заранее заполнена. Знали, гады, все знали. Еще и ставки делали. – Ну-ну. Держи.
– Благодарю. – Я забрала бланк и аккуратно убрала его в нагрудный карман. – Разрешите идти?
– Иди, – орк махнул рукой в направлении двери.
Уже в дверях Ытхан вдруг окликнул меня:
– Нол!
– Да, Ытхан Нахырович?
– Ты бы… подумала еще, а?
Я улыбнулась и провела рукой по неровно обрезанным прядкам.
– Да поздно уже думать, дядя Ытхан. Все уже случилось. Прощайте и… спасибо вам за все.
– Удачи, Нол.
Удачи! Я постояла немного, прижимаясь спиной к закрытой двери. Усмехнулась. Удачи надо желать не мне.
Рабочий день давно закончился, и в коридорах управления было пусто. Я тряхнула головой, отлепилась от двери и пошла в свой… в бывший свой кабинет. Что-то мне подсказывало, что теперь я нескоро вновь пройдусь по этому коридору. Совсем нескоро… может быть, уже никогда.
Глава 10
Столица. 28–29 июня
У фирменного скоростного «Гном-Экспресса», несмотря на все мои недовольные гримаски в адрес гномьего сервиса, есть всего лишь один существенный недостаток. Ночной поезд следовало бы обозвать «ранне-утренним», потому как отходит он из Распадка в начале четвертого утра. Разумеется, билеты можно было взять и на вечерний, точно такой же, только просто скорый, «Гном-Экспресс», но ждать еще день… Нет уж. Мне и тех часов, что я потратила на сборы, хватило с лихвой. Не очень-то удобно уезжать ночью, но зато уже вечером того же дня я буду в Столице. Дома. А на вечернем скором тащилась бы около полутора суток, хотя и в более комфортных условиях. Но плевать мне уже на комфорт. Я домой хочу.
Наверное, только стоя посреди уже чужой квартиры и угрюмо обозревая разбросанные вещи, я полностью осознала, насколько за столь короткое время вжилась в этот проклятый Распадок. Вещами вот обросла. Не тащить же мне все это с собой? Слегка растерявшись, я прикинула объем накопленного за полтора года барахла и ограничилась упаковкой только самого необходимого. Так, словно собиралась в небольшую командировку. А сердце, пока я аккуратно складывала оставшиеся вещи в две большие коробки, назойливо ныло, что это поездка в один конец, и сюда я больше не вернусь.
Коробки я заклеивать не стала, просто оставила на середине комнаты. В последний раз окинула взглядом это место, еще недавно бывшее мне домом, и, грустно усмехнувшись, вытащила из вазы уже подвядающие ирисы. Любим мы, эльфы, символизм. На коробке с вещами умирающий букетик смотрелся так, словно лежал на надгробной плите.
А потом, когда, закинув на плечо рюкзачок, я быстро шла через засыпающую Ново-Форменовку к остановке такси, напряжение и бешенство последних нескольких часов вдруг начало отпускать меня, сменяясь… едва ли не предвкушением. Пока еще не знаю, что именно я предвкушала – то ли грядущее путешествие, то ли вдруг мелькнувший впереди призрак свободы, то ли встречу с Эрином… А, может быть, просто возвращение домой? Туда, на север, на север, к холодному и серому морю, к вечным дождям и крикам чаек, к мокрому граниту набережных и зыбкому, ускользающему горизонту? Прозрачным северным ночам, влажному ветру, белому мху и вереску среди серых камней, и темной хвое… Туда, где я родилась. Где мое место. Можно сколько угодно проклинать климат Столицы, ее надменную холодную красоту и великолепие истинно имперского города… но она умеет держать. Раз заполучив твое сердце, Столица навечно оплетет тебя паутиной любви и долга и больше не отпустит.
Блудная дочь возвращается. Да, тысяча проклятых балрогов. Я еду домой!
Вместо такси на стоянке оказался черный дзиров джип. А в джипе – сам Дзир, близнецы и Тави.
– Надеюсь, ты не думала, что сможешь сбежать, не попрощавшись? – ухмыльнулся командир ДОБРа, куривший, опершись о капот. – А то это у вас скоро традицией станет, одной на двоих, сумасшедшая светлоэльфийская парочка придурков.
– От вас, пожалуй, сбежишь, – с кривой улыбочкой ответила я, забрасывая рюкзак в багажник.
– Сколько у тебя до поезда? – поинтересовался Аминаллон, двигаясь на сидении.
– Еще больше трех часов.
– И чего ты сорвалась так рано? – приподнял бровь Меноваззин.
– Устала от ожидания. – Я дернула плечом. – Кроме того, мне еще телефон новый надо купить и волосы подровнять.
– Ну, об этом мы уже догадались. – Дзир фыркнул. – Я смотрю, тебя уже слегка отпустило после давешнего… показательного выступления. А то у меня уж не раз возникало желание зааплодировать, только вот становиться из зрителя участником трагедии как-то не хотелось. «Летописи Первой Эпохи», акт первый: «Синдарская самонадеянность и нолдорская кровожадность». Любопытно, в финале вы все-таки друг дружку прирежете?
– Издеваеш-ш-шьс-с-ся, дроу? – прошипела я и не выдержала, улыбнулась по-настоящему. – Не обольщайся, «нолдорский хэппи-энд» в сценарии не прописан.
– А что такое «нолдорский хэппи-энд»? – невинно поинтересовался Аминаллон.
– А это когда в финале все положительные герои героически погибают, – пояснил за меня Меноваззин.
– А почему тогда «хэппи-энд»? – не унимался близнец.
