городка, обогнули по широкой дуге мыс, и им открылся вид на Зимний дворец. Гномиков выдернули с облучка на крышу кареты, отняли у них кнут, место кучера занял Люка, подхватил вожжи, и все вздохнули с облегчением.
– Придурки! – Кевину очень хотелось отвесить каждому из маленьких шутников по подзатыльнику, но, вспомнив об их высоком происхождении, от экзекуции решил воздержаться.
Грохот внутри кареты стих. Попискивания Амбре де Сака тоже. Их сменили подозрительные хрипы. Друзья переглянулись.
– Господа, а вам не кажется, что мы его теряем? – забеспокоился Альберт.
– Зырга? – испугался Кевин.
– Амбре де Сака. Король нам за это спасибо не скажет.
– Люка, тормози! – завопил рыцарь. – Да что ж за напасть-то сегодня такая?
Люка натянул вожжи, остановив карету почти возле самого дворца, не дотянув до него метров сто. Бес спрыгнул с облучка и кинулся открывать дверцу.
– Зырг! Обалдел? Отпусти его! Чего вы там с ним не поделили?
Как выяснилось, не поделили трусы.
– Пускай отдает исподнее, гад! Я не хочу, чтоб он ко мне по запаху ночью приходил!
С крыши кареты посыпались остальные члены команды Кевина, и бросились на помощь Люке. Последним спрыгнул Альберт.
– Зырг, отпусти немедленно! – рявкнул Кевин.
Тролль, недовольно рыча, отпустил артиста и вылез из кареты.
– Зырг, ты дурак, да? – постучал кулачком троллю по лбу бесенок. – Да я твои трусы вместе с его одеждой местным бабам швырнул. Их уже на сувенирчики разодрали. Пусть твоими ароматами наслаждаются.
– А чё ж он молчал? – прогудел тролль.
– А как я тебе скажу, если ты меня за глотку держал? – обиженно просипел Амбре де Сак. – И вообще, что за безобразие? Я буду жаловаться королю! Он всех вас за меня на плаху пошлет. Мой золотой голос…
– Я приношу извинения за моих людей, – виновато вздохнул рыцарь.
– Все норовят обидеть бедного артиста, – всхлипнул золотой голос.
– Это он от зависти к вашему непревзойденному таланту, – поспешил подольститься Люка. – Вы уж простите его, дурака. Что делать? Деревня! Ах, это он просто переволновался. О вашем божественном голосе ходят легенды!
– Правда? – обрадовался артист. – А хотите, я вам спою?
– Конечно, – закивал головой Альберт, – мы просто мечтаем об этом!
Польщенный артист взял в руки арфу, и из кареты послышались чарующие звуки. Мелодия завораживала. Было в ней что-то такое, что все начали впадать в транс. Юноша тряхнул головой. Инстинкт самосохранения включил внутреннее зрение. Изнутри кареты сочился расслабляющий, призрачно- голубоватый магический туман. Он вибрировал, заставляя его команду раскачиваться в такт музыке и петь. Да, да! Они пели все! Все, кроме него и Альберта, который торопливо сооружал вокруг себя защитный магический полог, почуяв чужеродную магию. Прежде чем сделать то же самое, юноша прислушался. Его команда пела на разные голоса, причем пели каждый о своем, вторя маэстро, который душевно выводил:
Рыдающий тенорок Люка тоже брал за душу:
Дальше юноша не стал разбираться: кто о чем поет, а просто резко накинул полог защитной магии на всех своих друзей, заставив их очнуться. Замолкли и звуки арфы.
– Ну, как? – вылез из кареты артист.
– Изумительно… – Люка тряхнул головой, приходя в себя, кинул странный взгляд на Амбре де Сака и о чем-то задумался.
– А вот и встречающие.
К карете действительно уже спешила толпа слуг с управляющим и Леоном де Рейзи во главе. Старый граф решил лично встретить великого артиста. Амбре де Сак, тем временем, при виде кланяющихся служанок, расплылся и выпятил грудь, словно инцидента с троллем и в помине не было.
– Где тут у вас лучшие апартаменты? – высокомерно спросил он.
– На втором этаже, – учтиво ответил Леон де Рейзи.
– Я поселяюсь там.
– Извините, уважаемый, – высунулся из-за спины графа управляющий, – но второй этаж отведен для Его Величества. Это королевские апартаменты.
– Ну и что? – фыркнул Амбре де Сак, – гениальные артисты всегда были на голову выше королей!
– Возможно, – не стал спорить Леон де Рейзи, – только король вот может обидеться, а гонорар за выступление…
– Презренный металл, – закивал головой артист, – вечное проклятье творческих личностей, вынужденных разменивать на него свой талант. Ладно, оставим второй этаж королю, – милостиво согласился он, – что у вас там еще есть?
– Покои его брата на первом этаже будут свободны, – заторопился Фелисьен, – герцог Антуйский остается в Одероне за короля регентом на время концерта.
– Так и быть. Уговорили. Ведите. И распорядитесь насчет багажа.
Артист в окружении служанок, указывающих ему дорогу, двинулся в сторону дворца. Старый граф только головой покрутил, глядя ему вслед.
– Как он вам? – вопросил Леон комитет по встрече, ни к кому конкретно при этом не обращаясь.
– Задолбал всех метросексуал, – мрачно буркнул Люка.
– Кто? – не понял Леон де Рейзи.
Бес открыл было рот, но Авоська его опередил.
– Вах! Мэтросэксуал это он, – ткнул гномик кувалдой в Небоську, заставив его пошатнуться, – и я.
– Не понял, а причем здесь вы? – удивился Люка.
– Мэтр, – кувалда Авоськи похлопала по голове все еще покачивающегося брата, – а какой сэксуальный, да?
– Насчет сексуальности не знаю, а вот насчет того, что вы задолбали уже всех своими шуточками, это точно! – сердито шикнул на гномиков рыцарь. – Крестный, – обратился юноша к Леону де Рейзи, – челядь, я смотрю, вас здесь беспрекословно слушается. Огромная просьба: нам надо кое-что обсудить. Мы будем в своих покоях, и не хотелось бы, чтоб нас тревожили. И еще одна просьба: пока мы будем совещаться, пусть ваши воины продолжат поиски посторонних на территории резиденции пока самостоятельно. А вы с сыном займите чем-нибудь этого артиста. Только не давайте ему петь!
– Не давать петь? – удивился старый граф.
– Не давать! – решительно заявил юноша. – Займите его разговорами, напоите в конце концов, но чтоб про арфу свою он забыл! Короче: отвлеките так, чтобы он своим воем не мешал нам совещаться.
– И еще одна просьба, – прогудел Зырг, – пусть в наши покои чего-нибудь пожрать принесут.
– Легкий ужин без горячительных напитков, – заволновался Кевин.
– Угу, легкий, – не стал возражать тролль, – но большо-о-ой…
– Шеф, я что-то не пойму, – прочавкал Зырг, – чего ты до его лиры домотался? Вроде неплохо пел. Не то, что наш племенной бард. Даже меня за душу взяло.
Кевин с умилением смотрел, как его вечно голодный оруженосец сметает легкий, но большо-о-ой ужин, рассчитанный на всех, со стола. Остальные члены его команды, неплохо подзаправившиеся в «Белой Акуле», ложек и вилок даже не касались, откинувшись на спинки своих кресел.
– Не нравятся мне ни он, ни его лира, – пояснил юноша. – Он маг. Вы что, ничего не почуяли? Он же, когда пел, всех околдовывал. Вы ему даже подпевать начали. Только каждый свое мурлыкал, пока я на вас защитный магический полог не наложил.
– А я ничего не заметила, – растерянно пробормотала Офелия.
