— Боже правый, Вилли, — взмолился Митч, — да оставь ты в покое всех этих собак.
— Вот именно, оставь их в покое, — вставил Дейл. — Оставь, черт возьми, в покое моих собак. Собаки — мои, и их у меня никому не забрать.
— Ну и пошел ты со своей собакой вместе, — сказал Митч. — Никому она тут не нужна. Вали отсюда, а я займусь всем остальным.
Всем остальным. Лией. Кими.
— Дейл, да пойми же ты наконец. Что сделано, то сделано. Уже слишком поздно.
Митчу к тому времени уже явно не стоило совершать резких движений, однако ж он вскочил с места, сделал пару больших шагов в сторону Дейла и попытался выхватить у него из рук черный цилиндр. Дейл, который был крепче и проворнее Митча, просто отступил, и Митч налетел на один из кофейных столиков. Дейл принялся хохотать и размахивать цилиндром, а затем неожиданно остановился и направил черный предмет в вытянутой руке в дальний угол комнаты, скрытый от моих глаз. Глаза Дейла заблестели, а на его лице совсем некстати появилось какое-то блаженное выражение. Он нажал на кнопку.
Кимин визг зазвенел у меня в ушах. Лия, не переставая, кричала. Рауди, который все это время бесшумно сидел рядом со мной, внезапно рванул вперед, распахнул дверь и влетел в комнату. Не зная ни что у него на уме, ни что у меня самой, я последовала за ним. Далее события этой кошмарной ночи приняли совсем уж странный оборот.
С верхних ступенек лестницы раздался голос Эдны.
— Мальчики, — почти ласково позвала она. — Мальчики, что там у вас происходит?
По ее голосу можно было решить, что она вожатая в лагере у бойскаутов, которая застала своих подопечных во время сражения подушками.
Ее оклик произвел мгновенный эффект. Все три брата застыли на месте. Кими замолчала — Дейл, скорее всего, перестал нажимать на кнопку передатчика. Затем, словно по подсказке невидимого суфлера, Митч, Дейл и Вилли залились смехом.
— Все в порядке, мама, — отозвался Митч. — Иди спать.
— Мальчики, если вы не перестанете шуметь, — проворчала Эдна, — то непременно разбудите папу.
— Не волнуйся, ма, — выкрикнул Дейл. — Мы просто поймали воришку. Воришку поймали, слышишь?
На верхнем этаже раздался щелчок захлопнувшейся двери.
Возникшее замешательство я использовала по-своему. Схватив Рауди за ошейник, я вместе с ним подбежала к Кими. Мисс Сила Духа Маламута, которую до сих пор ничто и никогда не могло смутить, теперь дрожала мелкой дрожью. У нее на шее был толстый ошейник, обмотанный толстой черной изолентой. Электрошоковые ошейники — о, прошу прощения, электрические дрессировочные ошейники, — которые мне раньше случалось видеть в каталогах или рекламных объявлениях, были совсем не похожи на этот. Этот ошейник был гораздо толще их, тяжелее, и к тому же мне никак не удавалось найти на нем застежку. Он что, заклеил ее? Я стала судорожно ощупывать чертов ошейник в надежде найти хоть что-то, за что можно было бы потянуть. И тут меня заметил Дейл.
Он уставился на меня мутным взором, приподнял передатчик и ухмыльнулся. Он ничего не сказал. Все было понятно и без слов. Я села на пол рядом с Кими, подняла руку перед самым носом у Рауди, приказывая ему лечь рядом, и обняла обеих своих собак. Ту руку, что лежала на спине у Кими, я с трудом просунула под туго затянутый ошейник и нащупала два контакта. Я просунула пальцы между этими контактами и Киминой шеей и застыла в ожидании.
Глава 28
Напрасно Дейл Джонсон выдумал для Эдны ночного воришку, и напрасно его братья вовремя не остановили его. Этой троице должно было быть давно известно, что у их мамы напрочь отсутствует чувство юмора.
Из всей компании только мне была видна лестница, и я первая увидела спускающуюся по ней Эдну. Моя спасительница шла очень тихо. Сперва на лестнице появились ее ступни, обутые в поношенные махровые тапки зеленого цвета. За ними последовали тощие икры. Несколько дюймов черной кружевной ночнушки — черное кружево, кто бы мог подумать! — торчало из-под вискозного халата горчичного цвета. На большую часть ее прически была натянута сеточка для волос. В руках она держала дробовик. Я сразу узнала модель А-500, такую же, как у моего отца. Он купил ее, будучи одержим очередным приступом тщеславия. А-500 — это один из его «пунктов».
Снова принявшись за ругань, детки не услышали, как спустилась их мама. Митч орал на своих братьев и приказывал мне не двигаться с места. Он вопил, что если бы Дейл исчез на время, то в его отсутствие все бы утряслось. Никто из них не замечал Эдну, пока она не оказалась на последних ступеньках лестницы. Не знаю, кто раньше увидел ее — Вилли или Митч, — но быстрее всех отреагировал Дейл, который, во-первых, стоял, а во-вторых, находился к ней ближе.
— Бог ты мой, — мягко произнес он. — Мама, отдай-ка мне это.
Он поставил банку пива и передатчик на один из столов, подошел к ней и отобрал оружие. Эдна и не думала сопротивляться. Она так и осталась стоять, беспомощно опустив руки. Она выглядела совершенно сбитой с толку, но не более, чем в первую нашу встречу.
То ли ружье, то ли неожиданное появление матери, а может, и то и другое вернуло Дейлу силы. Он снова стал говорить братьям, что не собирается никуда уходить. Затем он принял роль невинного страдальца и пустился в беспорядочную череду обвинений. Большинство из них касалось Бадди, и ни одно не было направлено на Эдну, которая взирала на все происходящее пустыми глазами… В то время как Дейл был целиком поглощен своей тирадой, на лестнице появился мужчина, которого я еще ни разу не видела. Его имени я не знала, но по тесному пространству влажного подвала тут же разнеслась вонь, которую издавал его приятель-невидимка, малый по имени Джим Бим.
Хотя отец и сыновья все были похожи друг на друга, Митчел Дейл Джонсон-старший казался постаревшей, видавшей виды копией Дейла. У него были такие же широкие кости, тучное сложение, лишенное, правда, юношеской подвижности. Взглянув на его мутные, налитые кровью глаза, можно было с уверенностью сказать, что он пьян не меньше Дейла. Лицо его и шея были в неприятных морщинах желто- серого оттенка. Седые волосы странно топорщились на его голове какими-то волнами, как завитая, уложенная и покрытая лаком прическа древней старухи. В противоположность Эдне и вопреки собственному пьянству, отец семейства был тщательно и даже шикарно одет в дорогой клетчатый красный халат поверх белой льняной пижамы. Его черные кожаные шлепанцы блестели. На нем даже были надеты носки.
Судя по всему, он был трезв ровно настолько, чтобы понять суть жалоб Дейла.
— Заткни свою пьяную глотку и хватит о Бадди, — приказал он Дейлу.
Его речь была более внятной, чем я предполагала.
— Засранцем был твой Бадди, да и сейчас у тебя пес не лучше. Нечего было заморачиваться и травить его газом, надо было просто шею ему свернуть.
Дейл медленно повернулся к отцу. Счастливое выражение, которое было написано на его лице, пока он размахивал передатчиком, пропало без следа. Мало того, теперь его толстое, одутловатое лицо вообще ничего не выражало. Он спокойно поднял ружье, спустил курок и застрелил отца наповал. Трех ярдов для такого оружия вполне достаточно, и второй выстрел, который сделал Дейл, был уже лишним, но парень явно хотел добить свою жертву.
После выстрелов мне показалось, что мои уши наполнены горящим парафином. Запах крови и оружия в сочетании с парами пива и виски представлял собой омерзительную смесь. То, чем прежде был Митчел Дейл Джонсон-старший, красными, серыми и белыми брызгами покрыло ступеньки лестницы. Я не из слабонервных, но уж лучше б мне было не видеть его ног. На них по-прежнему были надеты носки и черные кожаные шлепанцы.
Не выпуская из рук ружья, Дейл наконец послушался совета Митча. Он прошмыгнул в дверь, ведущую
