— Он спятил, Тоблер. Мы не можем слепо следовать за ним.
Та посмотрела ей прямо в глаза.
— Покажите мне, кто из нас более всего в своем уме, чем капитан Гриффитс. — И с этими словами она исчезла в шахте.
— Только после вас, лейтенант. — Эллерби сделал преувеличенно галантный жест. — Давайте будем паиньками, пока не придумаем что-нибудь получше.
Наконец они вылезли наружу. Шахта, как показалось Льюис, заканчивалась ремонтными доками в глубине города. Им пришлось пройти различные камеры и тоннели, и всегда их путь уходил вниз. Но Элизабет Льюис не желала двигаться в этом направлении. Прижавшись к стене возле очередного выхода, она поняла, что ни один из них не вел туда, куда ей хотелось. Дело даже не в том, что Льюис расстроилась по поводу неудавшейся экспедиции, а она считала это полным провалом. Ее недовольство прежде всего было связано с тем, что ситуация вышла из-под ее контроля. Не потому, что она была бунтаркой, нет, просто не осталось ни команды, ни цели, к которой нужно стремиться. Без очередной отправной точки, без понимания, где она находится, Льюис чувствовала себя потерянной, заблудившейся в море хаоса и беспорядка. Ее растерянность выливалась в агрессию, и для Элизабет Льюис агрессивность стала той силой, которую она могла использовать как мощный стимулятор для дальнейших действий.
Эллерби стоял напротив нее, потный от усталости и уже готовый пасть жертвой перенесенного стресса. Льюис умела различать признаки этого состояния у здоровяка-астронавта еще со времен марсианской кампании двадцать четвертого года. В тяжелых условиях мог не выдержать даже самый выносливый мужчина. А ситуация сложилась в высшей степени сложная, здесь ломались прежде всего самые несгибаемые. Эллерби был самым лучшим в своем деле, но когда все вдруг стало разваливаться, то за ним определенно необходимо было присматривать. На Земле у него осталась жена, и в средствах массовой информации накануне полета обсуждался вопрос, ожидает она ребенка или нет.
Вот кого Льюис не знала, так это Мэрилин Тоблер. Она проходила подготовку отдельно и присоединилась к ним в последний месяц, чтобы освоиться с основным составом. Ее официальной задачей считалась геологическая разведка, но Элизабет Льюис не верила в это ни на грош. Она давно подозревала, что милая ученая дама отлично разбиралась не только в камнях.
Оставался еще капитан Джереми Гриффитс, и Льюис была уверена, что нерешительный командир только что слетел с катушек. “Как только обстоятельства прояснятся, — думала Льюис, как только она возьмет ситуацию в свои руки, тогда… ей придется потеснить бравого капитана”.
Джереми посмотрел на каждого из них.
— Корабль Вестис в гавани прямо за этой дверью. Там может быть охрана. Поэтому… что вы посоветуете?
— Что мы посоветуем? — вздохнул Эллерби. — Да бросьте, капитан! Вы точно знаете план местности, бегаете за колдовскими летающими шариками. Так что уж это вы нам посоветуйте, что делать, о великий капитан Гриффитс!
— Отлично, — отрезал Гриффитс. — Слушайте меня. Мы направляемся прямо к кормовому люку корабля. До него около двух сотен ярдов. Пристань заставлена грузом и завалена всяким хламом, поэтому нам есть где укрыться. У вас остался брук? — обратился он к Эллерби.
— Что? — удивился Эллерби.
— Брук, та трубчатая палка, что вы отобрали у нападавшего воина, — теряя терпение, объяснил Гриффитс. Он протянул руки и осторожно взял у лейтенанта полую отполированную трубку. — Похоже, он полностью заряжен. А это означает, что у нас есть почти двадцать шесть выстрелов, пока ему не потребуется отдых.
— Ему нужен отдых? Джереми кивнул:
— Брук — живое существо, создание их духовно-магической сферы, которая дает ему разрушительную силу…
— Снова бред… — простонала Мэрилин Тоблер. Не расслышав ее слов, Гриффитс продолжал как ни в чем не бывало:
— Поэтому их можно использовать, пока не потребуется подзарядка. Эй! В чем проблема?
Льюис взглянула на Гриффитса. Да, она должна признаться, что он все тот же беспомощный, а теперь еще и сумасшедший идиот, которого она знала и всегда презирала. Во время недолгих совместных тренировок, когда основная и запасная группы работали вместе, он не произвел на нее никакого впечатления. Ее мнение о нем сложилось, когда Гриффитса неожиданно перевели в основную группу из-за той глупой аварии воздушного автомобиля, и ей пришлось лицезреть его каждый день. Для нее так и осталось тайной, как этому парню удалось продвинуться столь высоко… “Нет, — решила она наконец, — он может нести всякую чушь, но он не сумасшедший, по крайней мере, не более сумасшедший, чем я. Здесь что-то иное”.
— Никаких проблем, — услышала она свой голос. — Так как же работает этот брук?
— Как я уже сказал, это живое существо, частично обитающее в другом мире…
— Да-да. — Льюис пристально посмотрела в лицо Гриффитсу и заговорила с ним, как с малышом. — Как заставить его сделать “бум” и пальнуть в противных плохих железных солдатиков?
— В Рыцарей Мысли, — спокойно поправил ее Гриффитс. — Они называются Рыцарями Мысли… или, по крайней мере, мы можем их так называть. — На его лице мелькнула тревога, словно он пытался что-то вспомнить. — Я так думаю.
Льюис выхватила у Гриффитса брук и легонько стукнула им капитана-по голове.
— Покажите, как сделать “бум”, — потребовала она. Капитан пожал плечами.
— Возьмитесь-ка за жезл левой рукой внизу, где небольшие впадины, — сказал он. — Конец брука слегка засветится, показывая, что он заряжен. Потом направьте на цель и сожмите трубку правой рукой.
Льюис передала жезл обратно Эллерби, который, узнав о том, что брук живой, не пожелал к нему даже прикасаться.
— Значит, его не надо наводить, а следует только посмотреть на цель? — недоверчиво спросил он.
— Ну да, я же сказал — направить в сторону цели, но прицеливаться не надо. — Гриффитс улыбнулся. — Послушайте, у вас сейчас много вопросов. Поверьте, у меня их накопилось еще больше, но пока не время их задавать. Как только мы окажемся на корабле Вестис и улетим подальше от Иридиса, может быть, сумеем разобраться в ситуации, но в данный момент наши жизни зависят от того, сможем ли мы отсюда убраться. Старик, которого мы встретили, пришел сюда специально, чтобы встретиться с нами. Не спрашивайте, откуда я это знаю… И он умер, пытаясь нас спасти. Мы для них важны, кем бы они ни были. В любом случае мы узнали о звездах гораздо больше, чем когда-либо мечтали. Представляете, что скажут на Земле о нашей экспедиции?
Льюис улыбнулась помимо воли.
— Это действительно будет сенсация, верно? — ехидно произнесла она.
— Поэтому, — Гриффитс поправил форму, чтобы выглядеть солиднее, — что вы скажете о том, чтобы поскорее вернуться домой? Вы, Эллерби?
Эллерби скорчил недоверчивую гримасу, но крепко сжал брук. Конец трубки начал светиться.
— Хотелось бы сперва попрактиковаться.
— Извините, никаких полевых испытаний, — сказал Джереми, потянувшись к панели замка. — Пора действовать. Давайте пошевеливаться.
Когда уравнялось давление воздуха в маленькой камере, где они находились, и просторного помещения за дверью, панель плавно, с легким шелестом открылась, Эллерби и Гриффитс, быстро прыгнули в образовавшийся проем. Льюис ободряюще кивнула Мэрилин Тоблер и последовала за ней.
Док был невероятно большой. Изогнутые своды потолка, казалось, возвышались на тысячу футов, а вытянутый причал был около мили в длину. Гриффитс быстро спрятался за большими квадратными контейнерами и осмотрел пирсы. Он почувствовал, что его команда — странно было думать о них, как о своей команде — притаилась за ним, спрятавшись за грузовыми контейнерами с текстилем, идущим на экспорт.
Текстиль на экспорт? Он вдруг понял, что свободно читает надписи и пиктограммы на
