противника, с помощью сложнейших компьютерных моделей рассчитывало район его следующей атаки и затем перебрасывало туда дополнительные силы для ее отражения. Два года назад эти самые модели убедили имперское правительство в том, что зоры не обладают достаточными силами, чтобы атаковать какую-то группировку кораблей землян в каком бы то ни было районе космоса. Моделирующие устройства сработали нормально, но неверными оказались исходные параметры. Чтобы сосредоточить достаточно сил для атаки, зоры оголили свою оборону в пяти-шести планетарных системах, что небыло принято в расчет ни одним моделирующим устройством.
Потому что адмирал-землянин никогда бы так не поступил.
Сергей принял доклады от старших по машинному отделению и навигационной службе, а затем дал команду на завершение прыжка. По системе связи прошел сигнал «сбор», после чего, возвещая об окончании прыжка, завыла сирена. Штурман начал рассчитывать курс, готовясь совершить новый прыжок, если бы «Ланкастер» появился в опас ной близости от другого корабля. Чернильная тьма космоса, в котором производился прыжок, сменилась ослепитель но-серебристым светом и затем на экране появилась сис тема звезды Тьюэн: восемь планет, в том числе три аналога Земли, с удивительно плодородной почвой. Все это при надлежало сельскохозяйственному консорциуму Марэ-Тьюэнов, двум семействам, пошедшим на союз ради коммерческой выгоды. Примерно сто лет назад Тьюэны, во владение которым и была первоначально передана эта планетарная система, столкнулись с финансовыми проблемами и продали шестьдесят процентов своей корпорации более состоятельному семейству Марэ. С этих пор система начала процветать, получила свое представительство в Имперской Ассамблее и заключила выгодный контракт на поставку провианта для Имперского флота. Вся эта деятельность контролировалась могущественным и состоятельным кланом Марэ.
«Ланкастер», за которым следовали другие корабли его соединения, вошел в межпланетное пространство системы.
— Внимание! — подал команду боцман, когда Торрихос вступил в зону ожидания, а за ним проследовали все начальники его корабельных служб. Ангарная палуба была пуста и ярко освещена. Перед открытием главных ворот здесь уже начался процесс разгерметизации. Зона ожидания отделялась от основного ангарного отсека переборкой из армированного стекла, которая, оставаясь совершенно прозрачной, могла выдерживать сверхвысокое давление. В ожидании адмирала, чей космический катер должен был появиться с минуты на минуту, был выстроен почетный караул из офицеров и морских.
В течение нескольких секунд Торрихос оглядывал хорошо знакомую ему палубу «Ланкастера». Когда-то много лет назад, будучи еще курсантом, он по указанию Мак-Мастерса драил эту палубу шваброй, а краем глаза следил за Брюсом Вэем, лейтенантом морских пехотинцев, несшим в тот день вахту, и мысленно спрашивал себя, не откроет ли Вэй ворота ангара и не выбросит ли его в открытый космос. Тогда они были далеко не лучшими друзьями. Сейчас Вэй дослужился до майора и был вторым по старшинству (после капитана) командиром всех морских пехотинцев, находящихся на борту «Ланкастера». В данный момент он восседал в кресле в отсеке над палубой и ждал команды Торрихоса, чтобы открыть раздвижные ворота и впустить адмиральский катер. В общем, Брюс остался тем же ублюдком, каким был и дюжину лет назад, но они по-своему сдружились, поскольку Сергей смог оценить достоинства «морпеха» — храбрость, преданность и хладнокровие, в полной мере проявленные Вэем при Пергаме…
Его воспоминания прервал голос Кита Даннера, офицера связи.
— Катер адмирала Марэ просит разрешения войти в ангар, сэр.
Торрихос подал сигнал Вэю.
— Передайте: вход разрешен.
— Есть, сэр.
Створки огромного портала начали медленно раскрываться. За ними уже можно было видеть вытянутый сигарообразный корабль с широкими плоскими стабилизаторами и заостренным, как игла, носом.
Почетный караул стал по стойке «смирно» — так же, как и Торрихос с помощниками. В это время катер медленно прошел в огромный люк и заскользил над палубой, опустившись точно в ее центре. Створки снова сомкнулись.
— Адмирал Марэ на борту «Ланкастера», сэр, — отрапортовал Вэй.
Вскоре после этого по периметру ангарной палубы зажглись зеленые огни, означавшие, что в отсеке восстановлено нормальное атмосферное давление; прозрачная переборка была убрана. В отличие от космических баз, «Ланкастер» не обладал достаточным запасом энергии, чтобы проделывать такую операцию только с помощью изолирующих силовых полей. После того как на катере открылся люк и выдвинулся трап, Торрихос и его свита приблизились и замерли в ожидании.
Марэ, сопровождаемый аскетически худым человеком в капитанской форме, спустился по трапу. Он был поразительно похож на свои фотографии, которые видел Сергей: высокий, молодцевато-подтянутый, с мужественным волевым лицом. Молча обменявшись воинским приветствием со всеми офицерами, он затем пожал Сергею руку.
— Разрешите прибыть на ваш борт, капитан, — следуя традиционному правилу, сказал Марэ: никто, за исключением императора, не мог ступить на корабль Имперского флота, не соблюдая этой нормы стародавнего морского этикета. Сергей утвердительно кивнул, невольно подумав, что отрицательного ответа на такой вопрос просто не существовало.
Марэ обвел взглядом строй почетного караула, стоявших тут же офицеров и свободных от вахты членов команды в парадной бело-синей униформе. Сопровождавший его офицер тоже придирчиво осмотрел их, словно производил инвентаризацию, как показалось Сергею.
— Я рад быть вашим гостем, коммодор, — наконец произнес Марэ. — Немало слышал о вас.
— Надеюсь, только хорошее, сэр.
— Да, отзывы вполне положительные. Особенно пылок в своих рекомендациях был адмирал Мак- Мастере, когда я советовался с ним.
Мне известно, что вы достаточно скептически относитесь к нашему замыслу, — продолжил Марэ, без особых предисловий переходя к главной теме. Но уверяю вас, сейчас наступил критический момент. Мы вступили в решающую фазу войны и, хотим мы признать это или нет, от действий флота будет зависеть существование всей земной расы. Или выживем… или вымрем.
«Этот человек вовсе не похож на неженку», — подумал Сергей, стараясь не выдавать свои эмоции.
— С нашей стороны вы найдете полную и безоговорочную поддержку, адмирал, — произнес он вслух. — Если сейчас или в будущем нас ждет какое-либо испытание, будьте уверены, у нас есть для этого и готовность, и воля.
Завершая церемонию встречи, Торрихос представил адмиралу своих старших офицеров, а Марэ, в свою очередь, представил своего адъютанта, капитана Стоуна. После этого адмирала сопроводили в его каюту, расположенную на той же палубе, что и каюта Сергея.
— Я буду рад, если вы зайдете ко мне, когда освободитесь от своих обязанностей на капитанском мостике, — сказал Марэ, перед тем как пройти в свои апартаменты. — Это крайне важно, коммодор. У нас есть масса нерешенных вопросов по материально-техническому обеспечению нашего предприятия. Ну, скажем… в 19.00. Мы могли бы вместе поужинать.
— Сочту за честь, сэр.
Марэ улыбнулся, но в этой улыбке было нечто такое, что Сергею не совсем понравилось. К тому же прямо над плечом адмирала постоянно нависала физиономия адъютанта Стоуна.
Эскадра входила в прыжок — двухнедельный процесс, в результате которого она должна была переместиться на космическую базу в Мастафе. Обычно перед этим команда и офицеры были предоставлены самим себе, однако адмиралу не терпелось приступить к планированию операции.
«Какого черта! — думал Сергей. — Он типично штабной офицер и не имеет ни малейшего представления о боевом дежурстве. Скорее всего, все сведется к вопросам материального обеспечения или чему-то в этом роде».
Когда Сергей вошел в каюту адмирала, подали ужин. Самого адмирала в каюте не было.
— Где же господин Марэ? — спросил Сергей.
— Адмирал занимается медитацией, — отвечал Стоун.
