Выйти замуж за эльфа

человеческой ведьме. Самым лучшим отвлекающим фактором мог послужить очередной звонок Яры. Мать с дочерью могли говорить часами, болтая о пустяках.

Из-за ближайшего поворота маленькой проворной молнией вынырнул Несвин.

– Мистраэль! – радостно заверещал фей, словно увидел любимого потерявшегося родственника, которого уже отчаялись найти в заснеженных горах.

– Заткнись! – зашипел эльф.

Запустить в противного крошку было нечем, Мистраэль рывком сорвал с себя рубашку и метнул импровизированный снаряд в надоедливое создание. Но Несвин не зря ел свой хлеб. Народа, жаждущего увидеть, какого цвета кровь течет в жилах маленького фея, было предостаточно. Слишком многие тайны были переданы жрице маленьким вездесущим шпионом. Малыш ловко увернулся от комка материи и радостно осклабился в ответ.

– И не подумаю! – заявил он разъяренному неудачей Мистраэлю. – С какой стати я должен молчать о твоем обнаружении? Да будет тебе известно, Леди Эллизариэль разослала фей-крошек на твои поиски и обещала хорошую награду тому, кто обнаружит тебя первым. Повезло мне… Правда?

Мистраэль не разделял радости Несвина, но последнему чувства эльфа были, как говорится, до магического светильника.

– Моя леди просила передать, что ждет тебя в зеленой гостиной. – Фей изобразил замысловатый, больше похожий на танцевальное па поклон, зависнув в воздухе.

Но тут же испортил впечатление мерзким смешком:

– Удачи тебе, Мистраэль. Ты береги себя, старик. Для меня невыносимо будет лишиться твоего милого общества.

Он еще раз хихикнул и быстро исчез в запутанных коридорах замка, оставив Мистраэля обдумывать план спасения из сложившейся ситуации.

Минут через пять Мистраэль пришел к неутешительному выводу, что он обречен, и отсрочка только даст Эллизариэль лишнее время, дабы обдумать особо изощренный способ его умерщвления. Он не доставит ей такого удовольствия и примет уготованную судьбой участь с высоко поднятой головой, как и полагается высокородному эльфу клана Золотого Дракона.

Верховная жрица стояла в одном из своих многочисленных покоев, расположенном в глубине храма. Облаченная в белое струящееся одеяние, с распущенными золотыми волосами, она напоминала неземное создание, нежное и невыразимо прекрасное. Дверь в покои бесшумно отворилась, и вошел Мистраэль. Она уловила его присутствие каким-то шестым чувством. Ну и, конечно, свою роль сыграло легкое дуновение воздуха из открывшейся двери. Жрица обернулась и смерила вошедшего долгим, пристальным взглядом. От внимательных глаз не ускользнули темные тени, залегшие под глазами от бессонной ночи, смущенно- виноватый вид и растерянность отпрыска. Но она никак не прокомментировала этот факт, оставив Мистраэлю возможность объясниться самостоятельно.

Объяснения не заставили себя ждать. Мистраэль съежился под пристальным взглядом матери и покаянно опустился на одно колено.

– Она уехала, – виновато выдохнул он. – У меня просто не было шансов… Слишком мало времени оставалось до утра.

Эллизариэль задумчиво склонила голову набок.

– И что из этого следует? – мягко поинтересовалась она.

Мистраэль нервно икнул и с усилием расправил плечи, чтобы не казаться совсем уж жалким. Знал, мать этого не любила.

– Ведьма уехала, я сделал все что мог. Но зачем я ей, у нее уже есть жених, причем он не только эльф, но еще и принц.

– Хочешь сказать, ты сделал ей предложение, а она отказалась?

Мистраэль потупился. Солжет ли он, если скажет «да»? Строго говоря, он ведь предлагал человечке составить компанию за ужином. А она просто взяла и ушла прямо через стену, причем в гордом одиночестве, прихватив с собой только кота; значит, ответила отказом. Жрица же не конкретизировала, какое именно предложение он сделал.

– Именно, – покаянно кивнул он.

– Да как она посмела! – возопила родительница.

От неожиданности Мистраэль покачнулся и грохнулся бы на пол, если бы не Эллизариэль. Жрица явила невиданную прыть и буквально вздернула нерадивого отпрыска верх, чтобы задушить в родительских объятиях. Ее ничуть не смущало то, что несчастный задыхался и хрипел, пытаясь отвоевать хоть глоток воздуха. Такой ласки от своей матери Мистраэль не знал даже в нежном розовом младенчестве.

– О! Мой милый мальчик! – рыдала Эллизариэль, еще сильнее прижимая полузадохшегося, практически теряющего сознание сына к груди. – Как она посмела?! Да кто она такая, чтобы отказывать тебе?!

«Этого не может быть. Я просто сплю», – удивленно подумал Мистраэль и соскользнул в блаженное забытье.

28

Меня довольно бесцеремонно шваркнули на землю, словно мешок с картошкой. Я хотела было выразить возмущение яростным воплем, но удар о твердую поверхность выбил последний воздух из легких, так что некоторое время пришлось пролежать на спине, пытаясь вздохнуть. Васька заботливо суетился вокруг, заламывая пушистые лапки, в полной уверенности, что подозрительные хрипы не что иное, как долгая и мучительная агония. Когда наконец удалось вогнать в легкие воздух и отдышаться, слезы выступили на глаза, а Васька, радостно взвизгнув, бросился на поиски стакана воды.

– Ну что? Пришла в себя? – поинтересовался над ухом мягкий вкрадчивый голос.

Я смахнула с ресниц капли слез и уставилась в самодовольные глаза эльфа. И так мучительно захотелось стереть наглую ухмылку с прекрасного лица (желательно кулаком), что прямо руки зачесались.

– Так за чем же дело стало? – радостно поинтересовался Ахурамариэль. – Ни в чем себе не отказывай. Сдается мне, эльф противник хоть куда!

Я не разделяла энтузиазма клинка, но внутри холодным огнем бушевала такая ярость, что, откровенно говоря, пойти врукопашную драться с армией нежити для меня было парой пустяков. На ногах я оказалась за один удар собственного сердца, в руке серебряной молнией сверкнул клинок.

– Вот сейчас ты из первых рук узнаешь, насколько я пришла в себя, – многообещающе прошипела я.

– Замечательно, – иронично улыбнулся Роландэль. – Если это тебе так необходимо, то я не против немного размяться.

Не похоже было, что он испугался. Впрочем, увидев меня с мечом в руках, редко кто воспринимал всерьез мои воинственные позы. Интересно, откуда эльф взял одежду? Обычно после смены облика эльф щеголял в полном неглиже, чем приводил женщин в восторг, а мужчин в ярость.

– Да в кустах наверняка прятал, – заметил Ахурамариэль. – Мы сегодня деремся или как?

«Так он еще все это заранее придумал!»

Тут я озверела окончательно, на радость звенящему в предвкушении боя Ахурамариэлю. Мечи скрестились с такой силой, что искры посыпались, грозя лесу пожаром. Роландэль прекрасно владел клинком. Казалось, благородная сталь служит органичным продолжением руки эльфа. Он двигался легко и непринужденно, словно не бился на мечах, а танцевал вальс на паркете бальной залы. Я же, наоборот, была слишком зла, чтобы толком сосредоточиться на ударах и блоках. В итоге все движения получались какими-то рваными и незавершенными. Ахурамариэль нещадно бранился, не жалея слов и выражений, но изменить ситуацию не мог. Ему оставалось только скрежетать зубами.

– Может, прекратим маяться дурью и отправимся наконец на поиски? – осторожно поинтересовался Роландэль, но его слова, вместо умиротворения, произвели обратный эффект.

– Ах, мы маемся дурью! – взвилась я. – Ну все… Ты труп!

– Как скажешь, – спокойно согласился тот.

Ироничная улыбка скользнула по его лицу. Мне до зуда в ладонях захотелось стереть эту ухмылку полновесной оплеухой.