— Я не человек.
— Все равно. Так вот, любовь, какой ее понимают люди, для вампира неуместна и отвратительна. А знаешь почему?
— Почему?
— В любви надо жертвовать. Собой. А вампиры жертвовать собой не привыкли. Скорее уж они пожертвуют кем-нибудь другим. О, кстати!
— Что?
— Я ошибаюсь или вон та миленькая девица смотрит на меня?
Я посмотрела в указанном направлении. Действительно, неподалеку от нас сидела за столиком одинокая хорошенькая девушка лет шестнадцати и во все глаза глядела на Алариха.
— Жертва, — прошептал Аларих.
Он кивнул девушке, та просияла. Встала из-за столика и, слегка пошатываясь, направилась к нам. Когда она села за наш столик, я уловила исходящий от нее крепкий водочный дух. Девица была пьяна, как калифорнийский золотоискатель, нашедший жилу. Вот только кто ее так напоил, шестнадцатилетнюю-то? Меня ведь густыми тональными кремами и черной тушью да подводкой не обманешь, я реальный биологический возраст сразу чую.
— Благословенны, ик, будьте, — сказала девушка. — Меня зовут Стеффи.
— Это Степанида, что ли? — попыталась я вернуть девушку на землю.
Та пьяно погрозила пальчиком:
— Всякие умертвия… будут еще тут! Степанидой меня назвали предки, а настоящие друзья зовут Стеффи.
— Я твой настоящий друг, не сомневайся, — заверил девушку Аларих. — Я никому не позволю называть тебя Степанидой.
— Спасибо, ик! А как тебя зовут?
— Аларих.
— Ух ты, какое имя-а-а! И ты настоящий вампир?
— Настоящий.
— А чем докажешь?
— А подставь шейку.
Стеффи захихикала.
— Такое уже было. Ко мне один приклеился, тоже назывался вампиром, набивался в шею куснуть, а потом оказалось, что он просто придурок.
— Я не придурок, я вампир, — оскалился Аларих.
На мгновение в 'Сундуке' стало тихо, и даже Степанида, похоже, слегка протрезвела.
Миг прошел, и шум возобновился с удвоенной силой. А Стеффи сказала Алариху:
— Закажи мне что-нибудь выпить, а?
— Не многовато ли тебе? — подала голос я.
Стеффи глянула на меня так, словно впервые увидела.
— Слушай, умертвие, — прошипела она, — это кафе для вампиров и их поклонников. Тебе здесь делать нечего.
— Я сама знаю, что и где мне делать. Уходи.
— Нет, Тийя, — подал голос Аларих, жадно вдыхавший запах Стеффи. — Это ты уходи. А мы еще посидим.
— Вот что, — сказала я Алариху. — Если ты намереваешься ее выпить, приготовься к тому, что ее родители тебя развоплотят. Если до этого оккультная милиция не вобьет тебе осиновый кол в грудь. В нашем городе вампиры не охотятся на людей и животных.
— Черт, — процедил вампир. — Тогда я не понимаю…
— Я — Доброволец, — пьяно улыбаясь во весь рот, сказала Степанида. — Доброволец, понятно?!
У меня опустились руки. Некоторое время назад группа вампиропоклонников обратилась к мэру Щедрого с просьбой разрешить вампирам частичное употребление людей в пищу. Вампиропоклонники были настойчивы, и мэр согласился. Так был создан отряд Добровольцев — тех смертных, что хотели отдать свою кровь и жизнь вампирам. Их регистрировали в специальной картотеке и выдавали Знак.
— Хорошо, — кивнула я Степаниде, — Покажи свой Знак.
Девушка расстегнула две верхние пуговички на блузке. В открывшийся просвет сунула пальцы и, покопавшись, вытянула на цепочке круглый металлический медальон. На медальоне были выгравированы ее имя, фамилия и дата рождения. А также факсимиле, подтверждающее готовность отдать свою жизнь вампиру.
— Довольна? — усмехнулась Стеффи.
— Довольна. А твои родители об этом знают?
— Да кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы?! — взвилась Стеффи. — Блюститель нравственности?
— Я знаю, что такое смерть. И я не хочу, чтобы ты так рано ее встретила.
— Тийя, — подал голос слегка опешивший, но все еще голодный Аларих, — ты можешь не волноваться. Я не буду выпивать Стеффи до конца. Только чуть-чуть. Обещаю. Ты даже можешь понаблюдать за этим и остановить меня, если что.
Только этого мне не хватало.
Но выхода не было.
— Хорошо, — сказала я мрачно. — Только не здесь.
— В парке, — кивнула Стеффи. — Так даже романтичнее.
Мы расплатились и вышли из кафе. Уже темнело, но я с чувством выполняемого долга поволоклась за Аларихом и Степанидкой, этой дурочкой, которая думала, что вампиры — это единственное счастье в жизни.
Кафе 'Сундук мертвеца' примыкало к Новоспасскому парку, и не прошло и получаса, как мы оказались среди столетних лип и рябин. Посетителей в парке почти не было, скамейки пустовали.
— Само Небо помогает нам! — воодушевленно заметил Аларих. — Видите, какая прекрасная обстановка!
— Аларих, если ты только посмеешь нарушить свое слово…
— Тийя, успокойся.
Мы втроем подошли к скамейке под раскидистой елкой. Аромат хвои чем-то напомнил мне запах кладбища. Настроеньице, м-да…
Аларих сел на лавку и посадил к себе на колени Степанидку. Мило улыбнулся ей. Девчонка обвила руками его шею.
— Какой ты милый, — сказала она.
Я стояла, оставаясь в роли наблюдателя. Вампир и его жертва миловались как настоящие влюбленные. Видела бы это Эстрелья!
— Пора, крошка, — громко прошептал Аларих.
Она страстно изогнулась в его объятиях:
— Укуси меня, милый, укуси!
Аларих бросил на меня быстрый взгляд и аккуратно вонзил заострившиеся клыки в шею Степаниды. Та томно вскрикнула и замерла. Послышались сосущие и чавкающие звуки. Омерзительно!
Прошло минуты две. Сколько времени нужно вампиру, чтобы насытиться? А вдруг эта дурочка уже мертва?
— Аларих, — сказала я грозно, — прекращай.
Громкое сопение было мне ответом.
Я решила, что пора вмешиваться.
Я стиснула плечи Степаниды.
— Опомнись, девочка! — сказала я. — Убирайся! Хватит!
Аларих оторвался от шеи своей жертвы. Глаза его горели.
Он криво усмехнулся и столкнул с колен Стеффи.
