Когда дверь за губернатором закрылась и стихли даже отзвуки шагов, Лекант попросил меня:
— Сними невидимость.
Я повиновалась.
Лекант вышел из тени и приблизился к статуе богини Квалу. На лице его читалось отвращение. Он сплел пальцы рук и, резко взмахнув ими, послал прямо в третий глаз богини луч света. Я замерла в ужасе. Мне показалось, что идол оживает…
Нет. Не показалось.
Богиня в самом прямом смысле меняла плоть. То, что было вырезано из человеческих костей, затягивалось смуглой, орехового цвета кожей. Глаза ее засветились, с языка закапала слюна.
Богиня встала с корточек и встряхнула всеми восемью руками. Чаши с черепами полетели на пол.
— Ом падме таре тут твааха? — спросила богиня.
— Тум, — сказал Лекант. Он встал так, чтобы все глаза богини видели его. Богиня принялась рассматривать Леканта, словно некое экзотическое насекомое. Затем ее губы изогнулись в сладострастной улыбке.
— Лекант твааха дхиан падме ом, — сказал она, облизываясь.
— А вы не могли бы говорить на моем языке? — подала голос я.
Богиня взглянула на меня и мигнула всеми тремя глазами.
— Мертвая? — спросила она. — Кто восставил тебя? Какой бог?
— Это неважно, — ответила я. — Вот видите, вы вполне можете говорить по-русски. И нечего притворяться, что вы меня не понимаете!
Лекант взял меня за руку.
— Успокойся, Тийя. Квалу просто спросила, кто послал ей луч Нетварного Света. Я ответил. Богиня узнала меня.
— Богиня! — расхохоталась Квалу. — Хорошо мне быть богиней! А ведь ты, Лекант Светозарный, знаешь мое прошлое.
— Знаю, Вавилонская блудница.
— Как? — дернулась я, — Та самая блудница, которая описана в Апокалипсисе?
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Тийя. Квалу была самой знаменитой ведьмой и блудницей в Вавилоне. И ей тогда начали поклоняться как богине блуда и распутства.
— Верно, верно, — рассмеялась Квалу. — Смертные знают, что миром правит блуд, потому и воздвиг ли мне идолов.
Мне стало так гадко, будто меня помоями окатили. Я всегда верила, что миром правит любовь. Но блуд и похоть… Разве это имеет отношение к самому главному чувству на Земле?!
— Лекант, пусть она замолчит, — прошептала я. — Ее слова… Они ужасны. Она лжет.
— Глупенькая мертвая девица! — воскликнула Квалу, показывая мне язык. — Ты и сама служишь мне, потому что предалась распутству и похоти.
— Нет!
— А что ты совсем недавно делала с Лекантом?
— Это не распутство!
— Как сказать, как сказать, — продолжала хихикать богиня. — Но дело не в этом. Зачем ты разбудил меня, Лекант Светозарный?
— Мне надо кое-что знать.
— Спрашивай.
— Здесь только что были женщина и мужчина…
— А, мой прилежный почитатель и его новая жертва! Что ты хочешь узнать о них? Мужчина бессилен и не может ублажить даже жену. Он просит у меня силы, но я ничего не даю просто так. А он давно не приносил мне жертв.
— Та, что с ним…
— Что ты хочешь знать о ней?
— Кто хочет ее убить?
— Тебе перечислить всех?
— Хотя бы самых опасных.
— Хорошо. Я сделаю это. Но я ничего не делаю даром, Светозарный.
— Чего же ты хочешь взамен?
— Ах, — воскликнула богиня, гладя всеми восемью руками свое интимное место, — меня так давно никто не целовал.
Лекант отшатнулся и побледнел.
— Отдать свой поцелуй тебе? — запинаясь, проговорил он.
— О, с каким презрением ты говоришь это, Светозарный, — снова расхихикалась богиня. — Хорошо. Не ты поцелуешь меня. Я подарю тебе свой поцелуй. И раскрою тайну поющей женщины.
О боже! Она поцелует Леканта! Моего Леканта! Чистейшего, как херувим!
Своими грязными похотливыми губами!
— Хорошо, — сказал Лекант, не глядя на меня.
Я чуть не заплакала.
Богиня легко спрыгнула с алтаря и прижалась губами к губам Леканта. И я увидела, что его лицо стало напоминать раскаленный металл. Квалу отшатнулась и потерла обожженные губы.
— Хорошо же с тобой целоваться, Светозарный, — сказала она, дрожа. — Я припомню тебе это.
— Говори, что обещала, — потребовал Лекант.
— Хорошо. Я скажу. Поющую женщину хочет убить другая поющая женщина. Из зависти. Она несколько раз подсылала к ней убийц. Но она только человек и не может сравниться хитростью с теми, кто убивает чаще и больше.
— Скажи мне имя этой женщины, — сказал Лекант.
— Ее зовут Благодать, и она поет. Больше я ничего не знаю о ней. Но сейчас главный враг не она.
— А кто?
— Еще один поцелуй, Лекант Светозарный…
Нет! Этого я не выдержу!
Я подошла к богине и влепила ей увесистую оплеуху:
— Не смей так смотреть на моего возлюбленного! Говори без поцелуя!
— Оставь ее, Тийя, — мрачно оборвал меня Лекант, — Она ничего не скажет. Я ее знаю. Говорить с нею все равно что мараться в грязи. Займи свое место, Квалу.
— Ты хочешь отнять Нетварный Свет, которым оживил меня? — Глаза богини сияли как протуберанцы. — Я не позволю! Я так долго ждала часа своего восставления!
— Замри! — приказал ей Лекант, воздев руки, как иудейский первосвященник на молитве.
И Квалу замерла, застыла, будто муха в янтаре.
— Верни Свет, — повелел Лекант. — Верни жизнь.
С богини стекла кожа, дымясь и опадая.
— Лекант, — прошептала я, — что делать?
— А что? — Он словно впервые увидел меня.
— Богиня стоит не в той позе! Это заметно! Как мы поднимем ее на пьедестал?
— Сейчас, — сказал Лекант и вдруг резко ударил статую в грудь.
Последовал глухой 'бумм', и она развалилась на куски. Запахло кровью и прогоркшим маслом.
— Лекант, зачем ты это сделал?
— Я уничтожил зло!
— А что будет, если эти куски увидят люди губернатора или он сам? Поднимется скандал! Ведь наверняка эта чертова кукла стоит целое состояние! Вот что! Эти обломки надо спрятать!
— Куда?
Мы огляделись. В этой небольшой комнате действительно их некуда было деть.
